В США ужесточат требования к банкам?
Президент ФРС Миннеаполиса Нил Кашкари заявил о необходимости повысить требования к капиталу банков, сообщил Bloomberg 22 мая. По его словам, подобное ужесточение является «единственным шансом поддержать устойчивость финансовой системы» в США.
«Я призываю нас набраться смелости и пойти по трудному пути и решить проблемы, лежащие в основе хрупкости банковского сектора», — заявил он.
Предполагается, что таким образом собственный капитал будет ограничивать выдачу тех или иных разновидностей кредита. Поскольку в случае дефолта по кредиту банк вынужден производить вычет из собственного капитала (списание кредита как бы "компенсируется" списанием средств из собственного капитала), такие лимиты тем самым и ограничат масштаб финансового ущерба банкам.
Заявления об ужесточении требований к банкам звучат закономерно на фоне напряженности в банковском секторе, связанной с крахом весной 2022 года ряда кредитных организаций, в том числе (и в первую очередь) Silicon Valley Bank.
И в то же время нельзя не отметить, сколь они запоздалы. Недавний крах не представляет собой какое-то совершенно беспрецедентное в современной экономической истории событие.
Можно сказать, что архитектура современного банковского сектора, способствующая финансовой нестабильности, активно складывалась уже в 70-х годах прошлого века и была сопряжена с дерегуляцией на международном уровне при переходе к плавающим валютным курсам.
«Я призываю нас набраться смелости и пойти по трудному пути и решить проблемы, лежащие в основе хрупкости банковского сектора», — заявил он.
Предполагается, что таким образом собственный капитал будет ограничивать выдачу тех или иных разновидностей кредита. Поскольку в случае дефолта по кредиту банк вынужден производить вычет из собственного капитала (списание кредита как бы "компенсируется" списанием средств из собственного капитала), такие лимиты тем самым и ограничат масштаб финансового ущерба банкам.
Заявления об ужесточении требований к банкам звучат закономерно на фоне напряженности в банковском секторе, связанной с крахом весной 2022 года ряда кредитных организаций, в том числе (и в первую очередь) Silicon Valley Bank.
И в то же время нельзя не отметить, сколь они запоздалы. Недавний крах не представляет собой какое-то совершенно беспрецедентное в современной экономической истории событие.
Можно сказать, что архитектура современного банковского сектора, способствующая финансовой нестабильности, активно складывалась уже в 70-х годах прошлого века и была сопряжена с дерегуляцией на международном уровне при переходе к плавающим валютным курсам.
Это было связано с постепенным переходом к режиму плавающих валютных курсов
Президент ФРС Миннеаполиса Нил Кашкари заявил о необходимости повысить требования к капиталу банков, сообщил Bloomberg 22 мая. По его словам, подобное ужесточение является «единственным шансом поддержать устойчивость финансовой системы» в США.
«Я призываю нас набраться смелости и пойти по трудному пути и решить проблемы, лежащие в основе хрупкости банковского сектора», — заявил он.
Предполагается, что таким образом собственный капитал будет ограничивать выдачу тех или иных разновидностей кредита. Поскольку в случае дефолта по кредиту банк вынужден производить вычет из собственного капитала (списание кредита как бы "компенсируется" списанием средств из собственного капитала), такие лимиты тем самым и ограничат масштаб финансового ущерба банкам.
Заявления об ужесточении требований к банкам звучат закономерно на фоне напряженности в банковском секторе, связанной с крахом весной 2022 года ряда кредитных организаций, в том числе (и в первую очередь) Silicon Valley Bank.
И в то же время нельзя не отметить, сколь они запоздалы. Недавний крах не представляет собой какое-то совершенно беспрецедентное в современной экономической истории событие.
Можно сказать, что архитектура современного банковского сектора, способствующая финансовой нестабильности, активно складывалась уже в 70-х годах прошлого века и была сопряжена с дерегуляцией на международном уровне при переходе к плавающим валютным курсам.
«Я призываю нас набраться смелости и пойти по трудному пути и решить проблемы, лежащие в основе хрупкости банковского сектора», — заявил он.
Предполагается, что таким образом собственный капитал будет ограничивать выдачу тех или иных разновидностей кредита. Поскольку в случае дефолта по кредиту банк вынужден производить вычет из собственного капитала (списание кредита как бы "компенсируется" списанием средств из собственного капитала), такие лимиты тем самым и ограничат масштаб финансового ущерба банкам.
Заявления об ужесточении требований к банкам звучат закономерно на фоне напряженности в банковском секторе, связанной с крахом весной 2022 года ряда кредитных организаций, в том числе (и в первую очередь) Silicon Valley Bank.
И в то же время нельзя не отметить, сколь они запоздалы. Недавний крах не представляет собой какое-то совершенно беспрецедентное в современной экономической истории событие.
Можно сказать, что архитектура современного банковского сектора, способствующая финансовой нестабильности, активно складывалась уже в 70-х годах прошлого века и была сопряжена с дерегуляцией на международном уровне при переходе к плавающим валютным курсам.
Это было связано с постепенным переходом к режиму плавающих валютных курсов
*после 2008 года скачок связан с тем, что в американской банковской системе стал систематически поддерживаться профицит ликвидности
**М1 - преимущественно валюта за пределами Казначейства США и банков плюс депозиты до востребования в коммерческих банках
***М2 - преимущественно М1 плюс сберегательные депозиты в банках и некоторые другие инструменты
В США из-за дерегулирования процентных ставок на депозиты на рубеже 80-х и 90-х произошёл крах сотен ссудо-сберегательных ассоциаций. Может быть, даже более ярким и показательным является опыт дерегулирования в Великобритании в связи с реформами под вывеской «Competition and Credit Control».
На них стоило бы обратить особое внимание, ведь именно подобные реформы как раз и сформировали современный банкинг. Именно благодаря ним сложился как современный рынок межбанковского кредитования, так и оптовый денежный рынок как таковой, свободно доступный для разных игроков финансового рынка. А таргетирование краткосрочной ключевой ставки легло в основу денежно-кредитной политики.
Ранее Банк Англии руководствовался очень конкретными мерами кредитного сопровождения и контроля, которые часто были связаны с количественными ограничениями на выдачу кредита (рационированием). Реформы вызвали стремительный рост объёмов кредитования (и денежной массы) и увенчались банковским кризисом 1973-1975 гг.
Похожий путь прошли все развитые страны, но особого размаха финансовое дерегулирование достигло в период 80-х. Особенно ярко оно проявилось в политике Рональда Рейгана и Маргарет Тетчер.
Во всех случаях логика экономической политики подспудно основывалась на той идее, что банки — не более чем финансовый посредник между сберегателями и инвесторами, который не может влиять на «реальную экономику».
Несмотря на 50-летний опыт финансовой нестабильности, центробанки по-прежнему очень робки в пересмотре своих подходов.Так, ещё в 2016 году Кашкари призывал определять, какие банки «слишком велики для банкротства» и в этой мере повышать для них требования к капиталу.
Однако с тех пор изменилось немногое. Да и в сравнении с далёким прошлым, предложения Кашкари не выглядят особо радикально. На наш взгляд, действительно надёжным инструментом финансового регулирования могло бы стать возвращение к кредитным контролям «тонкой настройки» и отказ от активной денежно-кредитной политики — последнее мы считаем предпочтительным и по некоторым другим основаниям.
На них стоило бы обратить особое внимание, ведь именно подобные реформы как раз и сформировали современный банкинг. Именно благодаря ним сложился как современный рынок межбанковского кредитования, так и оптовый денежный рынок как таковой, свободно доступный для разных игроков финансового рынка. А таргетирование краткосрочной ключевой ставки легло в основу денежно-кредитной политики.
Ранее Банк Англии руководствовался очень конкретными мерами кредитного сопровождения и контроля, которые часто были связаны с количественными ограничениями на выдачу кредита (рационированием). Реформы вызвали стремительный рост объёмов кредитования (и денежной массы) и увенчались банковским кризисом 1973-1975 гг.
Похожий путь прошли все развитые страны, но особого размаха финансовое дерегулирование достигло в период 80-х. Особенно ярко оно проявилось в политике Рональда Рейгана и Маргарет Тетчер.
Во всех случаях логика экономической политики подспудно основывалась на той идее, что банки — не более чем финансовый посредник между сберегателями и инвесторами, который не может влиять на «реальную экономику».
Несмотря на 50-летний опыт финансовой нестабильности, центробанки по-прежнему очень робки в пересмотре своих подходов.Так, ещё в 2016 году Кашкари призывал определять, какие банки «слишком велики для банкротства» и в этой мере повышать для них требования к капиталу.
Однако с тех пор изменилось немногое. Да и в сравнении с далёким прошлым, предложения Кашкари не выглядят особо радикально. На наш взгляд, действительно надёжным инструментом финансового регулирования могло бы стать возвращение к кредитным контролям «тонкой настройки» и отказ от активной денежно-кредитной политики — последнее мы считаем предпочтительным и по некоторым другим основаниям.
До этого частные банки вынуждены были обращаться за резервами непосредственного к регулятору
Больше полагаться на управление кредитным циклом через макропруденциальные меры, чем на манипуляции ключевой ставкой
В США из-за дерегулирования процентных ставок на депозиты на рубеже 80-х и 90-х произошёл крах сотен ссудо-сберегательных ассоциаций. Может быть, даже более ярким и показательным является опыт дерегулирования в Великобритании в связи с реформами под вывеской «Competition and Credit Control».
На них стоило бы обратить особое внимание, ведь именно подобные реформы как раз и сформировали современный банкинг. Именно благодаря ним сложился как современный рынок межбанковского кредитования, так и оптовый денежный рынок как таковой, свободно доступный для разных игроков финансового рынка. А таргетирование краткосрочной ключевой ставки легло в основу денежно-кредитной политики.
Ранее Банк Англии руководствовался очень конкретными мерами кредитного сопровождения и контроля, которые часто были связаны с количественными ограничениями на выдачу кредита (рационированием). Реформы вызвали стремительный рост объёмов кредитования (и денежной массы) и увенчались банковским кризисом 1973-1975 гг.
Похожий путь прошли все развитые страны, но особого размаха финансовое дерегулирование достигло в период 80-х. Особенно ярко оно проявилось в политике Рональда Рейгана и Маргарет Тетчер.
Во всех случаях логика экономической политики подспудно основывалась на той идее, что банки — не более чем финансовый посредник между сберегателями и инвесторами, который не может влиять на «реальную экономику».
Несмотря на 50-летний опыт финансовой нестабильности, центробанки по-прежнему очень робки в пересмотре своих подходов.Так, ещё в 2016 году Кашкари призывал определять, какие банки «слишком велики для банкротства» и в этой мере повышать для них требования к капиталу.
Однако с тех пор изменилось немногое. Да и в сравнении с далёким прошлым, предложения Кашкари не выглядят особо радикально. На наш взгляд, действительно надёжным инструментом финансового регулирования могло бы стать возвращение к кредитным контролям «тонкой настройки» и отказ от активной денежно-кредитной политики — последнее мы считаем предпочтительным и по некоторым другим основаниям.
На них стоило бы обратить особое внимание, ведь именно подобные реформы как раз и сформировали современный банкинг. Именно благодаря ним сложился как современный рынок межбанковского кредитования, так и оптовый денежный рынок как таковой, свободно доступный для разных игроков финансового рынка. А таргетирование краткосрочной ключевой ставки легло в основу денежно-кредитной политики.
Ранее Банк Англии руководствовался очень конкретными мерами кредитного сопровождения и контроля, которые часто были связаны с количественными ограничениями на выдачу кредита (рационированием). Реформы вызвали стремительный рост объёмов кредитования (и денежной массы) и увенчались банковским кризисом 1973-1975 гг.
Похожий путь прошли все развитые страны, но особого размаха финансовое дерегулирование достигло в период 80-х. Особенно ярко оно проявилось в политике Рональда Рейгана и Маргарет Тетчер.
Во всех случаях логика экономической политики подспудно основывалась на той идее, что банки — не более чем финансовый посредник между сберегателями и инвесторами, который не может влиять на «реальную экономику».
Несмотря на 50-летний опыт финансовой нестабильности, центробанки по-прежнему очень робки в пересмотре своих подходов.Так, ещё в 2016 году Кашкари призывал определять, какие банки «слишком велики для банкротства» и в этой мере повышать для них требования к капиталу.
Однако с тех пор изменилось немногое. Да и в сравнении с далёким прошлым, предложения Кашкари не выглядят особо радикально. На наш взгляд, действительно надёжным инструментом финансового регулирования могло бы стать возвращение к кредитным контролям «тонкой настройки» и отказ от активной денежно-кредитной политики — последнее мы считаем предпочтительным и по некоторым другим основаниям.
До этого частные банки вынуждены были обращаться за резервами непосредственного к регулятору
Больше полагаться на управление кредитным циклом через макропруденциальные меры, чем на манипуляции ключевой ставкой
