Здесь мы, независимый коллектив экономистов New Deal (связанный с одноимённым ютуб-каналом), делимся своими представлениями о том, как, по нашему мнению, должна быть устроена экономическая политика в России и за её пределами.
Мы убеждены, что снижение эффективности методов управления экономикой, популярных последние 20-30 лет, не требует особых обоснований — достаточно выглянуть за окно. В частности, упорное следование именно этим методам и подходам во многом и привело нашу страну, Россию, к разворачивающейся политической и социальной катастрофе.
В отличие от позиции "экономисты давно во всём разобрались, ясно как поступать, дело за частностями!", мы убеждены, что экономическая наука довольно далека от консенсуса по большинству важнейших вопросов. Любая научная дисциплина неизбежно порождает дискуссии и разные, подчас полярные взгляды на одни и те же вопросы, это нормально и правильно.
Наши научные симпатии лежат в "левой" стороне спектра мнений — наиболее адекватными и перспективными мы считаем так называемые "посткейнсианские" направления мысли, а также ставшую популярную за последние годы Современную Денежную Теорию (ММТ).
Ниже мы стараемся ответить на основе вопросы, возникающие у читателей, знакомящихся с этой областью. В остальных разделах публикуем актуальные комментарии, предложения и важные теоретические материалы. Вы можете задать нам свой вопрос нажав на кнопку в правом верхнем углу экрана, мы постараемся добавить ответ в общий список.
Приятного чтения!
Мы убеждены, что снижение эффективности методов управления экономикой, популярных последние 20-30 лет, не требует особых обоснований — достаточно выглянуть за окно. В частности, упорное следование именно этим методам и подходам во многом и привело нашу страну, Россию, к разворачивающейся политической и социальной катастрофе.
В отличие от позиции "экономисты давно во всём разобрались, ясно как поступать, дело за частностями!", мы убеждены, что экономическая наука довольно далека от консенсуса по большинству важнейших вопросов. Любая научная дисциплина неизбежно порождает дискуссии и разные, подчас полярные взгляды на одни и те же вопросы, это нормально и правильно.
Наши научные симпатии лежат в "левой" стороне спектра мнений — наиболее адекватными и перспективными мы считаем так называемые "посткейнсианские" направления мысли, а также ставшую популярную за последние годы Современную Денежную Теорию (ММТ).
Ниже мы стараемся ответить на основе вопросы, возникающие у читателей, знакомящихся с этой областью. В остальных разделах публикуем актуальные комментарии, предложения и важные теоретические материалы. Вы можете задать нам свой вопрос нажав на кнопку в правом верхнем углу экрана, мы постараемся добавить ответ в общий список.
Приятного чтения!
Современная денежная теория описывает работу современной, фиатной, денежной системы. В сегодняшней экономике деньги каждый день создаются коммерческими банками «из воздуха». Оформляя кредит, вы не берёте взаймы сбережения других людей, вы получаете новые, свежесозданные деньги. Кредиты создают депозиты.
Вторым источником новых денег в экономике выступает государство. Коммерческие банки создают деньги на счетах потребителей; Центральный Банк создаёт деньги на счетах Правительства. Мы не описываем теоретически возможную систему — таково реальное положение вещей. Когда Российская Федерация повышает пенсии ветеранам или вторгается в соседнюю страну, Правительство не тратит припрятанные на чёрный день налоговые поступления — электронные деньги каждый раз создаются в процессе государственных расходов.
«Дефицит бюджета» в современных монетарных реалиях — арифметическая разность двух несвязанных переменных. Государственные расходы не только предшествуют сбору налогов, они, технически говоря, вообще не нуждаются в налогообложении.
Вторым источником новых денег в экономике выступает государство. Коммерческие банки создают деньги на счетах потребителей; Центральный Банк создаёт деньги на счетах Правительства. Мы не описываем теоретически возможную систему — таково реальное положение вещей. Когда Российская Федерация повышает пенсии ветеранам или вторгается в соседнюю страну, Правительство не тратит припрятанные на чёрный день налоговые поступления — электронные деньги каждый раз создаются в процессе государственных расходов.
«Дефицит бюджета» в современных монетарных реалиях — арифметическая разность двух несвязанных переменных. Государственные расходы не только предшествуют сбору налогов, они, технически говоря, вообще не нуждаются в налогообложении.
Если бы авторам было позволено третье слово в предыдущем параграфе, оно было бы таким: государство — не ваша семья; казна — не ваш кошелёк. Экономическая логика семейного бюджета, и сопутствующие ей моральные
поучения, неприменимы к государственной структуре. Государство выпускает валюту, мы с вами ею пользуемся. Мы играем по разным правилам.
Для нас с вами расходы действительно должны соответствовать доходам. Кредиты могут позволить нам тратить больше в тот или иной период, но по долгам придётся платить или объявлять банкротство. Чтобы потратить рубль, он должен у нас откуда-то появиться. Чтобы рубль появился у кого-то из нас, государство должно его создать. Откуда иначе было бы взяться деньгам?
Мы не можем «вечно жить в долг» потому что однажды у нас попросту закончатся деньги. Перед государством не стоит такой преграды. Оно их печатает.
поучения, неприменимы к государственной структуре. Государство выпускает валюту, мы с вами ею пользуемся. Мы играем по разным правилам.
Для нас с вами расходы действительно должны соответствовать доходам. Кредиты могут позволить нам тратить больше в тот или иной период, но по долгам придётся платить или объявлять банкротство. Чтобы потратить рубль, он должен у нас откуда-то появиться. Чтобы рубль появился у кого-то из нас, государство должно его создать. Откуда иначе было бы взяться деньгам?
Мы не можем «вечно жить в долг» потому что однажды у нас попросту закончатся деньги. Перед государством не стоит такой преграды. Оно их печатает.
Да, инфляция. Современная денежная теория в своём анализе государственных расходов делает упор прежде всего на инфляционные давления. Перестав преследовать ложный след «дефицита бюджета», именно посткейнсианские экономисты всерьёз задумываются об инфляционных эффектах фискальной политики.
В академической экономике сегодня не существует общепринятой или хотя бы работающей
модели инфляции. Ценообразование — многоуровневый и многофакторный процесс, который неотделим от политической борьбы, технологического развития и исторического контекста. Преступно упрощая, мы можем сказать, что цены в экономике растут когда «слишком много денег» преследует «слишком мало товаров». Когда потребительский спрос, выраженный в денежных потоках, превышает объём товаров и услуг, которые экономика способна произвести, некоторые фирмы будут вынуждены поднять цены. Экономисты разделяют инфляцию на «инфляцию спроса» и «инфляцию предложения».
Инфляция предложения ускоряется когда по каким-то причинам экономика теряет производительную способность, в то время как совокупный спрос остаётся неизменным. Наиболее яркие инфляционные эпизоды в истории провоцировались именно шоками на стороне предложения: вспомните нефтяной кризис 1970-х или начало пандемии 2020 года, когда локдауны по всему миру остановили производство и поставки необходимых товаров.
Инфляция также может ускориться при повышении совокупного спроса в условиях неизменного предложения. Когда население начинает больше тратить, а выпуск товаров и услуг не расширяется, результатом становится рост цен. Если экономика уже использует все доступные ей ресурсы — всё работоспособное население страны трудоустроено, мощности предприятий загружены и природные ресурсы истощены — повышенный спрос приводит к инфляции. Такую ситуацию описывает Милтон Фридман в своей истории о «вертолётных деньгах».
Идея о том, что любое повышение спроса — в частности, через государственные расходы или рост социальных пособий — неизбежно связано с инфляцией, опирается на невысказанное предположение о текущем состоянии экономики. Приравнивая повышение спроса к инфляции спроса, мы подразумеваем, что экономика уже функционирует на полную мощность, и производители не способны расширить выпуск товаров в ответ на повышенный спрос. Этот тезис, как правило, неверен для большинства капиталистических стран.
Для мировой экономики последние десятилетия характерны довольно высокий уровень безработицы и недостаточный уровень инвестиций. В таких условиях повышенный спрос создаёт расширение предложения. Наблюдая растущий спрос на товары, фирмы вводят в эксплуатацию простаивающие производственные мощности, нанимают часть безработного населения и увеличивают доступное в экономике количество товаров. Растущий спрос приводит к экономическому росту без инфляционного давления. Причины повышения спроса не имеют значения для конечного результата, даже если источником стали напечатанные государством деньги.
Государственные расходы также способны снизить инфляцию. Ограничения на стороне предложения — высокая стоимость перевозок, устаревшее и непродуктивное оборудование, недостаточные мощности добычи сырья — определяют сегодня инфляционную динамику на большинстве рынков. Инвестируя напечатанные деньги в логистические цепочки, технологическое развитие и расширение выпуска стратегических товаров, государство может снизить издержки фирм и, с ними, стоимость конечных товаров для потребителей.
Посткейнсианская экономическая политика делает упор на предотвращение инфляции, а не ex-post методы борьбы с ней. При планировании бюджетных расходов должны оцениваться не предполагаемые доходы, а доступные реальные ресурсы. Современные статистические методы позволяют наблюдать за экономикой в режиме реального времени и таргетировать отраслевые вложения для поддержания полной занятости с минимальными инфляционными издержками.
В академической экономике сегодня не существует общепринятой или хотя бы работающей
модели инфляции. Ценообразование — многоуровневый и многофакторный процесс, который неотделим от политической борьбы, технологического развития и исторического контекста. Преступно упрощая, мы можем сказать, что цены в экономике растут когда «слишком много денег» преследует «слишком мало товаров». Когда потребительский спрос, выраженный в денежных потоках, превышает объём товаров и услуг, которые экономика способна произвести, некоторые фирмы будут вынуждены поднять цены. Экономисты разделяют инфляцию на «инфляцию спроса» и «инфляцию предложения».
Инфляция предложения ускоряется когда по каким-то причинам экономика теряет производительную способность, в то время как совокупный спрос остаётся неизменным. Наиболее яркие инфляционные эпизоды в истории провоцировались именно шоками на стороне предложения: вспомните нефтяной кризис 1970-х или начало пандемии 2020 года, когда локдауны по всему миру остановили производство и поставки необходимых товаров.
Инфляция также может ускориться при повышении совокупного спроса в условиях неизменного предложения. Когда население начинает больше тратить, а выпуск товаров и услуг не расширяется, результатом становится рост цен. Если экономика уже использует все доступные ей ресурсы — всё работоспособное население страны трудоустроено, мощности предприятий загружены и природные ресурсы истощены — повышенный спрос приводит к инфляции. Такую ситуацию описывает Милтон Фридман в своей истории о «вертолётных деньгах».
Идея о том, что любое повышение спроса — в частности, через государственные расходы или рост социальных пособий — неизбежно связано с инфляцией, опирается на невысказанное предположение о текущем состоянии экономики. Приравнивая повышение спроса к инфляции спроса, мы подразумеваем, что экономика уже функционирует на полную мощность, и производители не способны расширить выпуск товаров в ответ на повышенный спрос. Этот тезис, как правило, неверен для большинства капиталистических стран.
Для мировой экономики последние десятилетия характерны довольно высокий уровень безработицы и недостаточный уровень инвестиций. В таких условиях повышенный спрос создаёт расширение предложения. Наблюдая растущий спрос на товары, фирмы вводят в эксплуатацию простаивающие производственные мощности, нанимают часть безработного населения и увеличивают доступное в экономике количество товаров. Растущий спрос приводит к экономическому росту без инфляционного давления. Причины повышения спроса не имеют значения для конечного результата, даже если источником стали напечатанные государством деньги.
Государственные расходы также способны снизить инфляцию. Ограничения на стороне предложения — высокая стоимость перевозок, устаревшее и непродуктивное оборудование, недостаточные мощности добычи сырья — определяют сегодня инфляционную динамику на большинстве рынков. Инвестируя напечатанные деньги в логистические цепочки, технологическое развитие и расширение выпуска стратегических товаров, государство может снизить издержки фирм и, с ними, стоимость конечных товаров для потребителей.
Посткейнсианская экономическая политика делает упор на предотвращение инфляции, а не ex-post методы борьбы с ней. При планировании бюджетных расходов должны оцениваться не предполагаемые доходы, а доступные реальные ресурсы. Современные статистические методы позволяют наблюдать за экономикой в режиме реального времени и таргетировать отраслевые вложения для поддержания полной занятости с минимальными инфляционными издержками.
Дефицит бюджета иногда связывают с инфляцией через концепцию «денежной массы»: если государство потратило в экономику больше, чем собрало в налогах, денежная масса выросла, а значит, неизбежна инфляция.Такое понимание непосредственно вытекает из количественной теории денег.
Посткейнсианцы предлагают проводить различие между денежными запасами и денежными потоками. Денежная масса сама по себе не имеет значения: государство может напечатать триллион рублей в тумбочку авторам, что расширит денежную массу, но не повлияет на цены в реальной экономике пока мы не начнём тратить эти деньги на товары и услуги. Количественная теория денег была во многом дискредитирована опытом «количественного смягчения»: богатые страны почти 15 лет «печатали деньги», однако это не приводило к новым денежным потокам в реальной экономике; деньги банковскими резервами оседали на счетах коммерческих банков. Инфляция зависит от денежных потоков, а не денежной массы.
Вторая проблема монетарного взгляда на инфляцию лежит в ложной однородности, которую предполагает метафора «денежной массы». Если деньги можно сравнить с каплями воды, добавленными в сосуд, то и инфляционный потенциал рубля, согласно такому представлению, неизменен вне зависимости от природы трат. Где бы ни появился дополнительный рубль, он должен равномерно снижать покупательную способность всех существующих рублей.
Посткейнсианцы видят экономику скорее как многогранную, сложносочинённую раковину с множеством различных отсеков. До тех пор пока хотя бы один из отсеков остаётся незаполненным, существуют возможности неинфляционного роста денежной массы. И наоборот — даже если раковина не заполнена до конца, влияние в один из отсеков может вызвать переполнение; вливание денег в отрасль экономики, работающую на полной мощности, может привести к инфляции даже при наличии безработицы и простоя в других отраслях. Инфляционный потенциал связан с диспропорциями в росте различных отраслей экономики, когда одна «не поспевает» за другой, это может приводить не только к относительному изменению цен, но и к общему росту цен в экономике.
Посткейнсианцы предлагают проводить различие между денежными запасами и денежными потоками. Денежная масса сама по себе не имеет значения: государство может напечатать триллион рублей в тумбочку авторам, что расширит денежную массу, но не повлияет на цены в реальной экономике пока мы не начнём тратить эти деньги на товары и услуги. Количественная теория денег была во многом дискредитирована опытом «количественного смягчения»: богатые страны почти 15 лет «печатали деньги», однако это не приводило к новым денежным потокам в реальной экономике; деньги банковскими резервами оседали на счетах коммерческих банков. Инфляция зависит от денежных потоков, а не денежной массы.
Вторая проблема монетарного взгляда на инфляцию лежит в ложной однородности, которую предполагает метафора «денежной массы». Если деньги можно сравнить с каплями воды, добавленными в сосуд, то и инфляционный потенциал рубля, согласно такому представлению, неизменен вне зависимости от природы трат. Где бы ни появился дополнительный рубль, он должен равномерно снижать покупательную способность всех существующих рублей.
Посткейнсианцы видят экономику скорее как многогранную, сложносочинённую раковину с множеством различных отсеков. До тех пор пока хотя бы один из отсеков остаётся незаполненным, существуют возможности неинфляционного роста денежной массы. И наоборот — даже если раковина не заполнена до конца, влияние в один из отсеков может вызвать переполнение; вливание денег в отрасль экономики, работающую на полной мощности, может привести к инфляции даже при наличии безработицы и простоя в других отраслях. Инфляционный потенциал связан с диспропорциями в росте различных отраслей экономики, когда одна «не поспевает» за другой, это может приводить не только к относительному изменению цен, но и к общему росту цен в экономике.
Налоги выполняют три основные функции в современной денежной системе:
1. Легитимизируют национальную валюту.
В отсутствие налогов у частного сектора не было бы потребности пользоваться именно рублём, мы могли бы рассчитываться друг с другом другими формами денег: ракушками, биткойнами или золотыми монетами. Фиатные деньги сами по себе не имеют никакого преимущества перед другими средствами обмена.
При введении налоговых обязательств отсутствие фиатных денег становится наказуемым для всех жителей страны. Когда государство объявляет о намерении собрать определённое количество рублей в конце года под угрозой насилия, рубли приобретают для населения особую ценность — это не просто удобное средство обращения и сбережения, но и то, что вы обязаны достать на рынке. Это, в свою очередь, позволяет государству обменивать реальные ресурсы на напечатанные рубли: труд, природные ресурсы и готовые товары.
2. Меняют поведение экономических агентов.
Налоги выступают инструментом влияния на поведение. Акцизы на алкоголь и сигареты призваны сократить потребление вредных товаров. Налоги на загрязнение окружающей среды мотивируют компании искать более экологичные методы производства. Налоги на импортные товары могут сделать отечественные продукты более привлекательными для потребителей, тем самым защищая развивающиеся отрасли от конкуренции.
3. Сдерживают инфляцию спроса.
Как сказано выше, посткейнсианцы предпочитают предотвращать избыточный спрос за счёт координации ресурсов, а не снижать его постфактум. Если в экономике появляется избыточный спрос и расширение выпуска невозможно в краткосрочном периоде, повышение налогов является грубым, но действенным инструментом снижения покупательной способности населения.
1. Легитимизируют национальную валюту.
В отсутствие налогов у частного сектора не было бы потребности пользоваться именно рублём, мы могли бы рассчитываться друг с другом другими формами денег: ракушками, биткойнами или золотыми монетами. Фиатные деньги сами по себе не имеют никакого преимущества перед другими средствами обмена.
При введении налоговых обязательств отсутствие фиатных денег становится наказуемым для всех жителей страны. Когда государство объявляет о намерении собрать определённое количество рублей в конце года под угрозой насилия, рубли приобретают для населения особую ценность — это не просто удобное средство обращения и сбережения, но и то, что вы обязаны достать на рынке. Это, в свою очередь, позволяет государству обменивать реальные ресурсы на напечатанные рубли: труд, природные ресурсы и готовые товары.
2. Меняют поведение экономических агентов.
Налоги выступают инструментом влияния на поведение. Акцизы на алкоголь и сигареты призваны сократить потребление вредных товаров. Налоги на загрязнение окружающей среды мотивируют компании искать более экологичные методы производства. Налоги на импортные товары могут сделать отечественные продукты более привлекательными для потребителей, тем самым защищая развивающиеся отрасли от конкуренции.
3. Сдерживают инфляцию спроса.
Как сказано выше, посткейнсианцы предпочитают предотвращать избыточный спрос за счёт координации ресурсов, а не снижать его постфактум. Если в экономике появляется избыточный спрос и расширение выпуска невозможно в краткосрочном периоде, повышение налогов является грубым, но действенным инструментом снижения покупательной способности населения.
Перефразируя поэта, если государство берёт в долг, значит это кому-нибудь нужно. Как мы установили, государству не нужно занимать рубли у населения, оно их печатает. Государственный долг, или облигации федерального займа (ОФЗ), нужны кредиторам — тем, кто эти облигации покупает.
Одолжить деньги государству — лучший способ защитить накопления в национальной валюте. Деньги на счетах в коммерческом банке застрахованы лишь в пределах 1.4 миллионов рублей — остальное может бесследно исчезнуть в случае краха банка. Конечно, сбережения можно перевести в более рисковые финансовые активы — акции или корпоративные облигации —, но многие сберегатели стремятся избежать лишних рисков и просто сохранить деньги до пенсии. Самый безопасный способ сохранить рубли — отдать их на хранение агенту с неиссякаемым запасом рублей.
Государство берёт в долг чтобы предоставить населению ликвидные, безопасные сберегательные инструменты. Теми же инструментами пользуются коммерческие банки и частные компании в своих казначейских операциях, и все держатели облигаций получают ежемесячные процентные выплаты. По сути, рынок государственного долга создан чтобы выплачивать безрисковые проценты всем, у кого есть лишние деньги.
Одолжить деньги государству — лучший способ защитить накопления в национальной валюте. Деньги на счетах в коммерческом банке застрахованы лишь в пределах 1.4 миллионов рублей — остальное может бесследно исчезнуть в случае краха банка. Конечно, сбережения можно перевести в более рисковые финансовые активы — акции или корпоративные облигации —, но многие сберегатели стремятся избежать лишних рисков и просто сохранить деньги до пенсии. Самый безопасный способ сохранить рубли — отдать их на хранение агенту с неиссякаемым запасом рублей.
Государство берёт в долг чтобы предоставить населению ликвидные, безопасные сберегательные инструменты. Теми же инструментами пользуются коммерческие банки и частные компании в своих казначейских операциях, и все держатели облигаций получают ежемесячные процентные выплаты. По сути, рынок государственного долга создан чтобы выплачивать безрисковые проценты всем, у кого есть лишние деньги.
Верное понимание сегодняшних монетарных реалий ведёт к контринтуитивному, но политически многообещающему тезису: государству не нужно собирать налоги, чтобы тратить деньги.
С точки зрения левого проекта, это позволяет нам разделять стратегические приоритеты. Государство может и должно обеспечить базовый уровень благосостояния для всех граждан. Налоги на богатство и прогрессивное налогообожение необходимо для сдерживания социального расслоения. Но первое не требует второго: нам не нужно добиваться изъятий прежде чем мы сможем предоставить населению доступное жильё, образование и медицинскую помощь. Современная денежная теория расширяет список политических требований, приемлемых для левонастроенных центристов, делая возможными прежде немыслимые политические коалиции.
Осознание финансовых механизмов казны также обличает бесчеловечность текущей экономической политики. Неоклассическая экономика в целом и концепция «ограниченности финансовых ресурсов» в частности служат теодицеей современного государства. Если мы верим, что «денег нет», и любая государственная помощь потребовала бы материальных жертв от лично нас, мы склонны мириться с более высоким уровнем бедности и страданий в обществе. Если мы пониманием, что государство создаёт деньги и ограничено в тратах только наличием реальных ресурсов, мы должны становиться гораздо менее терпеливы к ответу «вы там держитесь».
Наконец, современная денежная теория — и посткейнсианство в целом — позволяет избежать дорогостоящих ошибок в экономической политике. Идеология бюджетной дисциплины, доминирующая в экономическом дискурсе дома и за рубежом, нанесла вполне реальный урон населению не одной страны. Понимание механики работы современной денежной системы показывает абсурдность политики, направленной на общественное затягивание поясов и сопутствующих ей человеческих жертв.
Стоит отметить, что современная денежная теория не может магически позволить нам всем жить дружно. В обществе всегда будут существовать конфликтующие политические интересы, и представляющие их группы будут бороться за ограниченное количество реальных ресурсов. Посткейнсианство может только прояснить роль государства в этой борьбе и перевести дискуссию на более честные рельсы.
С точки зрения левого проекта, это позволяет нам разделять стратегические приоритеты. Государство может и должно обеспечить базовый уровень благосостояния для всех граждан. Налоги на богатство и прогрессивное налогообожение необходимо для сдерживания социального расслоения. Но первое не требует второго: нам не нужно добиваться изъятий прежде чем мы сможем предоставить населению доступное жильё, образование и медицинскую помощь. Современная денежная теория расширяет список политических требований, приемлемых для левонастроенных центристов, делая возможными прежде немыслимые политические коалиции.
Осознание финансовых механизмов казны также обличает бесчеловечность текущей экономической политики. Неоклассическая экономика в целом и концепция «ограниченности финансовых ресурсов» в частности служат теодицеей современного государства. Если мы верим, что «денег нет», и любая государственная помощь потребовала бы материальных жертв от лично нас, мы склонны мириться с более высоким уровнем бедности и страданий в обществе. Если мы пониманием, что государство создаёт деньги и ограничено в тратах только наличием реальных ресурсов, мы должны становиться гораздо менее терпеливы к ответу «вы там держитесь».
Наконец, современная денежная теория — и посткейнсианство в целом — позволяет избежать дорогостоящих ошибок в экономической политике. Идеология бюджетной дисциплины, доминирующая в экономическом дискурсе дома и за рубежом, нанесла вполне реальный урон населению не одной страны. Понимание механики работы современной денежной системы показывает абсурдность политики, направленной на общественное затягивание поясов и сопутствующих ей человеческих жертв.
Стоит отметить, что современная денежная теория не может магически позволить нам всем жить дружно. В обществе всегда будут существовать конфликтующие политические интересы, и представляющие их группы будут бороться за ограниченное количество реальных ресурсов. Посткейнсианство может только прояснить роль государства в этой борьбе и перевести дискуссию на более честные рельсы.
Любая страна, которая:
обладает монетарным суверенитетом. Монетарно суверенная страна никогда не может быть принуждена к тому, чтобы объявить дефолт по обязательствам в собственной валюте. Другими словами, у такого государства не могут закончиться деньги.
Суверенитет подразумевает независимость. Монетарно суверенная страна свободна проводить независимую фискальную политику, направленную на собственные политические цели и ограниченную лишь имеющимися реальными ресурсами.
- Выпускает собственную валюту
- Собирает налоги в собственной валюте
- Выпускает долг в собственной валюте и
- Не обязуется обменивать свою валюту на товары
обладает монетарным суверенитетом. Монетарно суверенная страна никогда не может быть принуждена к тому, чтобы объявить дефолт по обязательствам в собственной валюте. Другими словами, у такого государства не могут закончиться деньги.
Суверенитет подразумевает независимость. Монетарно суверенная страна свободна проводить независимую фискальную политику, направленную на собственные политические цели и ограниченную лишь имеющимися реальными ресурсами.
Монетарно суверенные страны ограничены двумя связанными факторами: наличием реальных ресурсов и потребностью в иностранной валюте.
Страны, бедные в реальных ресурсах, остаются бедными даже при наличии неограниченных финансовых ресурсов. Наиболее ярким примером служат страны ограниченные в водных ресурсах и плодородной земле — напечатанные деньги не могут создать воду и продовольствие из воздуха. В долгосрочном периоде инвестиции в новые методы производства и системы экономии ресурсов могут ослабить эти ограничения, но в краткосрочном периоде такие страны вынуждены полагаться на торговых партнёров.
Потребность в импорте создаёт потребность в иностранной валюте. Монетарно суверенные страны не могут печатать чужую валюту и потому вынуждены искать альтернативные источники финансирования. В схожую ситуацию поставлены страны с высоким внешним долгом: занимая в долларах и евро, страна ограничивает свой монетарный суверенитет и создаёт риск дефолта по иностранным обязательствам.
Неслучайно самыми бедными странами мира являются бывшие колонии Великобритании и других европейских стран: процесс «деколонизации» сопровождался активным и часто недобровольным увеличением долга бывшим гегемонам в валюте гегемона. Такие обязательства только приумножились за десятилетия высоких процентных ставок и вынуждают бывшие колонии проводить фискальную политику направленную на максимизацию притока иностранной валюты, а не благосостояние населения.
Страны, бедные в реальных ресурсах, остаются бедными даже при наличии неограниченных финансовых ресурсов. Наиболее ярким примером служат страны ограниченные в водных ресурсах и плодородной земле — напечатанные деньги не могут создать воду и продовольствие из воздуха. В долгосрочном периоде инвестиции в новые методы производства и системы экономии ресурсов могут ослабить эти ограничения, но в краткосрочном периоде такие страны вынуждены полагаться на торговых партнёров.
Потребность в импорте создаёт потребность в иностранной валюте. Монетарно суверенные страны не могут печатать чужую валюту и потому вынуждены искать альтернативные источники финансирования. В схожую ситуацию поставлены страны с высоким внешним долгом: занимая в долларах и евро, страна ограничивает свой монетарный суверенитет и создаёт риск дефолта по иностранным обязательствам.
Неслучайно самыми бедными странами мира являются бывшие колонии Великобритании и других европейских стран: процесс «деколонизации» сопровождался активным и часто недобровольным увеличением долга бывшим гегемонам в валюте гегемона. Такие обязательства только приумножились за десятилетия высоких процентных ставок и вынуждают бывшие колонии проводить фискальную политику направленную на максимизацию притока иностранной валюты, а не благосостояние населения.
Современная денежная теория — это, прежде всего, описательная модель и вытекающие из неё методологические предписания. Это система идей и подходов к анализу макроэкономических проблем. Не существует никакого канонического списка практических, «одобренных современниками» рекомендаций для любой страны и любой ситуации.
Далеко не всегда экономисты, причисляющие себя к сторонникам современной денежной теории, сходятся в практических рекомендациях. Ещё реже они считают, что нужно «печатать и раздавать». Это не более чем карикатурный пересказ идей, используемый в качестве критики. На этом сайте представлен разнородный набор лево-ориентированных предложений, информированных современной денежной теорией, но, при желании, логика современной денежной системы может использоваться и для финансирования программы Романа Юнемана.
Далеко не всегда экономисты, причисляющие себя к сторонникам современной денежной теории, сходятся в практических рекомендациях. Ещё реже они считают, что нужно «печатать и раздавать». Это не более чем карикатурный пересказ идей, используемый в качестве критики. На этом сайте представлен разнородный набор лево-ориентированных предложений, информированных современной денежной теорией, но, при желании, логика современной денежной системы может использоваться и для финансирования программы Романа Юнемана.
Не совсем. Как сказано выше, «современная денежная теория» представляет собой скорее набор тезисов и методов мышления, чем полноценную теорию. Полуироничное название ММТ (Modern Monetary Theory) начали использовать англоязычные посткейнсианские экономисты в начале 1990-х годов. С точки зрения академической генеалогии, современная денежная теория — что-то вроде внебрачного ребёнка посткейнсианской экономики и блогосферы финансовых рынков.
Современная денежная теория также много наследует из хартализма: в частности, понимание, что деньги неразрывно связаны с механизмами принуждения и эволюцию рынков нельзя рассматривать в отрыве от деятельности «операторов насилия».
Современная денежная теория также много наследует из хартализма: в частности, понимание, что деньги неразрывно связаны с механизмами принуждения и эволюцию рынков нельзя рассматривать в отрыве от деятельности «операторов насилия».
Джона Мейнарда Кейнса считают отцом макроэкономики как независимой дисциплины. Его аналитический подход уделял внимание макроэкономическим агрегатам, а не индивидуальным микроэкономическим показателям, что, кроме прочего, позволило ему продемонстрировать необходимость государственных расходов.
Экономисты, претендующие сегодня на наследство Кейнса — неокейнсианцы — совершают впечатляющие математические потуги, пытаясь увязать выводы Кейнса с результатами микроэкономических моделей, основанных на рациональных агентах.
Посткейнсианство отказывается от наследия классической микроэкономики и агрегации микро-моделей и взамен предлагает моделировать макроэкономику как набор бухгалтерских балансов. Современная денежная теория — всего лишь один из результатов посткейнсианского анализа секторальных балансов, в частности баланса государства. Подробнее о посткейнсианстве можно прочитать здесь.
Экономисты, претендующие сегодня на наследство Кейнса — неокейнсианцы — совершают впечатляющие математические потуги, пытаясь увязать выводы Кейнса с результатами микроэкономических моделей, основанных на рациональных агентах.
Посткейнсианство отказывается от наследия классической микроэкономики и агрегации микро-моделей и взамен предлагает моделировать макроэкономику как набор бухгалтерских балансов. Современная денежная теория — всего лишь один из результатов посткейнсианского анализа секторальных балансов, в частности баланса государства. Подробнее о посткейнсианстве можно прочитать здесь.
Действительно, при поверхностном рассмотрении может показаться, что авторы просто игнорируют все устоявшиеся истины и «базовые законы экономики», изложенные в школьных учебниках. Однако экономика — не точная наука, и чуть более глубокое погружение в тему показывает, что даже самые базовые темы остаются дискуссионными.
Больше того, абсолютное большинство учебников по экономике на сегодняшний день на десятилетия отстали от актуальных правил управления. Например, Центральный Банк США в 2020 году указал на явные ляпы и неточности в ряде популярных учебников, описывающих механику государственного финансирования. Но преподавание по этим учебникам продолжается, как ни в чем не бывало.
Значительно менялись и господствующую взгляды на экономическую политику. Если сегодня идеи современников выглядят несколько радикально, то в 50-х и 60-х они неплохо бы вписались в кейнсианский мейнстрим. Ничто не мешает мейнстриму меняться и вновь. Особенно если учесть, насколько изменились взгляды ведущих экономистов развитых стран за последние несколько лет.
Больше того, абсолютное большинство учебников по экономике на сегодняшний день на десятилетия отстали от актуальных правил управления. Например, Центральный Банк США в 2020 году указал на явные ляпы и неточности в ряде популярных учебников, описывающих механику государственного финансирования. Но преподавание по этим учебникам продолжается, как ни в чем не бывало.
Значительно менялись и господствующую взгляды на экономическую политику. Если сегодня идеи современников выглядят несколько радикально, то в 50-х и 60-х они неплохо бы вписались в кейнсианский мейнстрим. Ничто не мешает мейнстриму меняться и вновь. Особенно если учесть, насколько изменились взгляды ведущих экономистов развитых стран за последние несколько лет.
Если написанные деньги будут просто лежать в сейфе, то можно и бесконечно. Как показывает этот простой пример, денежная масса не играет определяющей роли в инфляции.
Чаще всего, конечно, деньги не сберегаются, а используются для потребления, которое требует мобилизации реальных ресурсов. Если напечатанные деньги используются для закупки товаров и услуг, ограниченных в производстве, государственный спрос создаст дополнительную конкуренцию на рынке и повысит цены. Наличие реальных ресурсов и производственные ограничения определяют ту линию, за пределами которой денежный выпуск станет инфляционным.
Чаще всего, конечно, деньги не сберегаются, а используются для потребления, которое требует мобилизации реальных ресурсов. Если напечатанные деньги используются для закупки товаров и услуг, ограниченных в производстве, государственный спрос создаст дополнительную конкуренцию на рынке и повысит цены. Наличие реальных ресурсов и производственные ограничения определяют ту линию, за пределами которой денежный выпуск станет инфляционным.
Как было сказано выше, большинство эпизодов гиперинфляции в истории было спровоцировано шоками на стороне предложения, а не созданием избыточного спроса за счёт государственных расходов. Веймарская Республика потеряла большую часть производительной способности экономики когда Франция оккупировала наиболее индустриализированный Рурский регион. Земельная реформа в Зимбабве перераспределила фермерские хозяйства в пользу коренного населения, резко сократив производительность земель в краткосрочном периоде. Нефтяная индустрия Венесуэлы потерпела крах отчасти вследствие зачистки инженеров, участвовавших в забастовках ранних нулевых.
Популярный довод против современной денежной теории — утверждение, что активное вмешательство в экономику обязательно в том или ином виде ведёт к серьёзным проблемам, начиная с гиперинфляции и заканчивая развалом экономики — сводит весь опыт управления экономикой к нескольким десяткам специфичных ситуаций, полностью игнорируя другие примеры. При этом негативные последствия «тетчеризма», «рейганомики» и прочих неолиберальных экспериментов игнорируются, вместе с низкими темпами экономического роста и социальным расслоением в сегодняшних «ответственных» экономиках.
Между тем ни один из современников не утверждает, что дополнительные госрасходы сами по себе, или любой другой инструмент, достаточны для решения любых экономических проблем. Не существует универсальных решений и полностью безопасных подходов, каждая ситуация требует индивидуального анализа и рассмотрения.
Популярный довод против современной денежной теории — утверждение, что активное вмешательство в экономику обязательно в том или ином виде ведёт к серьёзным проблемам, начиная с гиперинфляции и заканчивая развалом экономики — сводит весь опыт управления экономикой к нескольким десяткам специфичных ситуаций, полностью игнорируя другие примеры. При этом негативные последствия «тетчеризма», «рейганомики» и прочих неолиберальных экспериментов игнорируются, вместе с низкими темпами экономического роста и социальным расслоением в сегодняшних «ответственных» экономиках.
Между тем ни один из современников не утверждает, что дополнительные госрасходы сами по себе, или любой другой инструмент, достаточны для решения любых экономических проблем. Не существует универсальных решений и полностью безопасных подходов, каждая ситуация требует индивидуального анализа и рассмотрения.
Существует несколько версий этого аргумента. Одна – «если позволить государству печатать деньги, их обязательно украдут». Кратко мы можем ответить – «лес рубят – щепки летят». Практически невозможно выделить крупную сумму на общественные проекты, не потеряв часть по пути. Нежелание дарить очередную яхту чиновникам – не самый хороший повод для дальнейшего обнищания всего населения.
Противодействие коррупции – управленческая, а не экономическая задача. Мы можем только предположить, что атмосфера развития и экономического роста более благоприятна для процесса формирования функционирующего бюрократического аппарата, чем экономический застой, где люди вынуждены бороться за каждый рубль ради выживания.
Второй аргумент по коррупционной линии предполагает, что использование государственных средств всегда будет «неэффективно», так как чиновники не несут личных рисков при исполнении тех или иных решений. Тут стоит отметить несколько моментов.
Во-первых, неэффективное управление встречается и в частном секторе. Действительно, рыночная конкуренция способствует отбору более эффективных, но это долгосрочная тенденция, никогда не осуществляющаяся в полной мере — в каждый конкретный момент времени на рынке существуют разные предприятия.
Следует также иметь в виду, что и сама конкуренция не всегда работает так, чтобы удовлетворять интересы потребителей — иногда возникает и «отрицательный отбор» и другие провалы рынка, например, когда выгоднее становится вкладываться в разработку хитрых мошеннических схем, а не в создание наиболее удобного продукта.
Таким образом, главный вопрос состоит в том, как устроен «дизайн рынка», какие дисциплинирующие механизмы на нём работают чтобы способствовать отбору наиболее эффективных в смысле наиболее общественно полезных игроков.
С другой стороны, государственное управление часто путают с автократическим произволом, хотя по крайней мере в теории оно предполагает просто другой механизм ответственности — вместо «голосования рублём» происходит голосование на выборах, референдумах или отзыв представителя власти.
Можно цинично ухмыльнуться и сказать, что это «работает только на бумаге». Но, с другой стороны, мы знаем примеры эффективного государственного и муниципального управления, как в Швейцарии, а с другой стороны знаем, что эффективность рынка в теории тоже порой заметно отличается от того, с чем сталкиваются люди на практике.
Мы не собираемся спорить с тем, что рынок — это незаменимая система экономической организации в целом. Но он определённо заменим в частностях. Бывают провалы рынка. Бывают провалы государства. Вместо минимизации государственного присутствия нужно стремиться к повышению эффективности государства и расширению его подотчетности гражданам.
Коррупция — не повод избавиться от государства, а повод исправить государство. В конце концов, согласитесь, что запрет на ножи был бы весьма странным решением проблемы поножовщины?
Противодействие коррупции – управленческая, а не экономическая задача. Мы можем только предположить, что атмосфера развития и экономического роста более благоприятна для процесса формирования функционирующего бюрократического аппарата, чем экономический застой, где люди вынуждены бороться за каждый рубль ради выживания.
Второй аргумент по коррупционной линии предполагает, что использование государственных средств всегда будет «неэффективно», так как чиновники не несут личных рисков при исполнении тех или иных решений. Тут стоит отметить несколько моментов.
Во-первых, неэффективное управление встречается и в частном секторе. Действительно, рыночная конкуренция способствует отбору более эффективных, но это долгосрочная тенденция, никогда не осуществляющаяся в полной мере — в каждый конкретный момент времени на рынке существуют разные предприятия.
Следует также иметь в виду, что и сама конкуренция не всегда работает так, чтобы удовлетворять интересы потребителей — иногда возникает и «отрицательный отбор» и другие провалы рынка, например, когда выгоднее становится вкладываться в разработку хитрых мошеннических схем, а не в создание наиболее удобного продукта.
Таким образом, главный вопрос состоит в том, как устроен «дизайн рынка», какие дисциплинирующие механизмы на нём работают чтобы способствовать отбору наиболее эффективных в смысле наиболее общественно полезных игроков.
С другой стороны, государственное управление часто путают с автократическим произволом, хотя по крайней мере в теории оно предполагает просто другой механизм ответственности — вместо «голосования рублём» происходит голосование на выборах, референдумах или отзыв представителя власти.
Можно цинично ухмыльнуться и сказать, что это «работает только на бумаге». Но, с другой стороны, мы знаем примеры эффективного государственного и муниципального управления, как в Швейцарии, а с другой стороны знаем, что эффективность рынка в теории тоже порой заметно отличается от того, с чем сталкиваются люди на практике.
Мы не собираемся спорить с тем, что рынок — это незаменимая система экономической организации в целом. Но он определённо заменим в частностях. Бывают провалы рынка. Бывают провалы государства. Вместо минимизации государственного присутствия нужно стремиться к повышению эффективности государства и расширению его подотчетности гражданам.
Коррупция — не повод избавиться от государства, а повод исправить государство. В конце концов, согласитесь, что запрет на ножи был бы весьма странным решением проблемы поножовщины?
Если упростить, деньги — это система взаимных обязательств, создаваемая экономикой эндогенно, в ходе стандартных экономических процессов, и номинированных в валюте. Современный рубль намного ближе к электронному письму «Вася, спасибо, теперь я у тебя в долгу», чем к чеканной золотой монете. Современные деньги не имеют «физического носителя»: по большей части это просто данные, хранящиеся на серверах банковской системы.
Схематично современную денежную систему можно представить как набор этажей.
В самом основании, на нулевом этаже, находится Центральный Банк — как «банк банков» он управляет и поддерживает работу всей системы. ЦБ распоряжается так называемой денежной базой, в которую входят наличные в обращении (агрегат М0), а также на его счетах находятся средства коммерческих банков (резервы). Денежную базу (наличные+резервы) иногда называют High Powered Money, подчёркивая её значимость и отличие от остальных видов денег.
А еще банки могут создавать деньги. Деньги создаются в момент выдачи кредита, когда банк просто из ничего увеличивает «депозит» на счету платежеспособного заемщика. Вот пять минут назад в экономике было сто миллиардов денег (обычно под «количеством денег в экономике» подразумевается агрегат М2: наличные + депозиты + вклады разной срочности). Теперь вы взяли кредит на три тысячи — и вуаля, денег в экономике уже сто миллиардов и три тысячи, М2 вырос на сумму вашего кредита. Не было денег, а теперь есть, магия. Верно и обратное: банки уничтожают деньги. Когда вы возвращаете кредит, деньги, которые существовали, перестают существовать. Совсем. Проценту по кредиту просто меняют своего хозяина, а тело долга — пуф! и нету. Опять магия.
Создание денег это ключевая функция банков, позволяющая экономике подстраивать денежную массу под текущие потребности.
На последнем, третьем этаже, располагаются рядовые граждане и компании. Они могут обмениваться между собой как наличными, так и средствами на банковских депозитах (например, при бесконтактных платежах). Ни создавать, ни уничтожать деньги, а тем более резервы ЦБ, они не могут.
В самом основании, на нулевом этаже, находится Центральный Банк — как «банк банков» он управляет и поддерживает работу всей системы. ЦБ распоряжается так называемой денежной базой, в которую входят наличные в обращении (агрегат М0), а также на его счетах находятся средства коммерческих банков (резервы). Денежную базу (наличные+резервы) иногда называют High Powered Money, подчёркивая её значимость и отличие от остальных видов денег.
А еще банки могут создавать деньги. Деньги создаются в момент выдачи кредита, когда банк просто из ничего увеличивает «депозит» на счету платежеспособного заемщика. Вот пять минут назад в экономике было сто миллиардов денег (обычно под «количеством денег в экономике» подразумевается агрегат М2: наличные + депозиты + вклады разной срочности). Теперь вы взяли кредит на три тысячи — и вуаля, денег в экономике уже сто миллиардов и три тысячи, М2 вырос на сумму вашего кредита. Не было денег, а теперь есть, магия. Верно и обратное: банки уничтожают деньги. Когда вы возвращаете кредит, деньги, которые существовали, перестают существовать. Совсем. Проценту по кредиту просто меняют своего хозяина, а тело долга — пуф! и нету. Опять магия.
Создание денег это ключевая функция банков, позволяющая экономике подстраивать денежную массу под текущие потребности.
На последнем, третьем этаже, располагаются рядовые граждане и компании. Они могут обмениваться между собой как наличными, так и средствами на банковских депозитах (например, при бесконтактных платежах). Ни создавать, ни уничтожать деньги, а тем более резервы ЦБ, они не могут.
Учитывая, что большая часть современной валюты не имеет физического носителя, изменения денежной массы почти никогда не сопровождаются «печатью». Деньги «создаются» на счетах. Создание возможно двумя путями.
Во-первых, по своему усмотрению ЦБ может увеличить корсчёт любого коммерческого банка, в ответ потребовав от банка увеличить депозит клиента на ту же сумму. Нечто подобное происходит во время осуществления госрасходов, когда ЦБ списывает средства со счёта Правительства и создаёт их на счёте конкретного банка, где обслуживается компания, у которой закупаются нужные товары и услуги. При этом создаются и резервы, что повышает «ликвидность» банковского сектора, и собственно простые деньги, которыми сможет дальше распоряжаться частный сектор.
Во-вторых, коммерческий банк может выдать кредит компании или частному лицу, т.е., создать новое обязательство, одновременно с этим создав депозит, на которому будут «новые» деньги, не существовавшие до выдачи кредита. Таким образом, современная банковская система (если вкратце) может создавать деньги неограниченно до тех пор, пока существуют кредитоспособные заемщики.
Во-первых, по своему усмотрению ЦБ может увеличить корсчёт любого коммерческого банка, в ответ потребовав от банка увеличить депозит клиента на ту же сумму. Нечто подобное происходит во время осуществления госрасходов, когда ЦБ списывает средства со счёта Правительства и создаёт их на счёте конкретного банка, где обслуживается компания, у которой закупаются нужные товары и услуги. При этом создаются и резервы, что повышает «ликвидность» банковского сектора, и собственно простые деньги, которыми сможет дальше распоряжаться частный сектор.
Во-вторых, коммерческий банк может выдать кредит компании или частному лицу, т.е., создать новое обязательство, одновременно с этим создав депозит, на которому будут «новые» деньги, не существовавшие до выдачи кредита. Таким образом, современная банковская система (если вкратце) может создавать деньги неограниченно до тех пор, пока существуют кредитоспособные заемщики.
Аналогично с созданием, есть два пути уничтожения денег. Деньги уничтожаются при сборе налогов (тогда они просто списываются с депозита физлица, а затем ЦБ списывает ту же сумму с корсчёта банка этого физлица).
Также деньги уничтожаются при погашении ранее выданного кредита, т.к. клиент банка сокращает свой депозит, погашая обязательства перед банком, после чего сумма, равная телу долга, исчезает.
Возможен и вариант физического уничтожения наличных денег, но, не считая плановых процедур по утилизации ветхих банкнот (которые просто заменяются на новые, не изменяя денежную массу), уничтожение наличных имеет пренебрежимо малый объем.
Также деньги уничтожаются при погашении ранее выданного кредита, т.к. клиент банка сокращает свой депозит, погашая обязательства перед банком, после чего сумма, равная телу долга, исчезает.
Возможен и вариант физического уничтожения наличных денег, но, не считая плановых процедур по утилизации ветхих банкнот (которые просто заменяются на новые, не изменяя денежную массу), уничтожение наличных имеет пренебрежимо малый объем.
Строго говоря, ничем. Вы не можете прийти в банк (включая Центральный) и потребовать взамен рубля, доллара или евро что-то, кроме другого рубля, доллара или евро. Однако не стоит переживать — полной обеспеченности слитками, монетами, ракушками, узелками и шкурами не существовало никогда в истории.
Учитывая, что значительная часть денег создаётся эндогенно, самими частными банками, можно сказать, что деньги обеспечены потребностью в них — ведь без этой потребности ни один частный агент не решит взять кредит, а ни один банк не решит ему этот кредит выдать.
Учитывая, что значительная часть денег создаётся эндогенно, самими частными банками, можно сказать, что деньги обеспечены потребностью в них — ведь без этой потребности ни один частный агент не решит взять кредит, а ни один банк не решит ему этот кредит выдать.
Действительно, практически все элементы ММТ встречались в тех или иных теориях, экономических школах и пр. Часть таких идей в части активной поддержки фискальной политики, управления совокупным спросом и так далее, некогда были частью мейнстрима.
Часть идей (в основном, ключевые теоретические положения) заимствованы из кейнсианства и посткейнсианства (эндогенные деньги, скептицизм в отношении «естественной ставки процента», некоторые предложения вроде гарантированной занятости), часть из хартализма (что госрасходы предшествуют сбору налогов, а не наоборот).
Новизна ММТ заключается в синтезе этих отдельных идей в единую последовательную парадигму. Например, ММТ принципиально иначе интерпретирует те аспекты денежно-кредитной политики, которые, конечно, известны и экономическому мейнстриму.
По мнению сторонников ММТ, этот новый взгляд дает более простую и связную интерпретацию известных явлений в экономике. Роль ММТ в этом отношении можно отчасти рассматривать по аналогии с Коперниковской революцией, когда известные закономерности предстают в более простом и элегантном виде.
Часть идей (в основном, ключевые теоретические положения) заимствованы из кейнсианства и посткейнсианства (эндогенные деньги, скептицизм в отношении «естественной ставки процента», некоторые предложения вроде гарантированной занятости), часть из хартализма (что госрасходы предшествуют сбору налогов, а не наоборот).
Новизна ММТ заключается в синтезе этих отдельных идей в единую последовательную парадигму. Например, ММТ принципиально иначе интерпретирует те аспекты денежно-кредитной политики, которые, конечно, известны и экономическому мейнстриму.
По мнению сторонников ММТ, этот новый взгляд дает более простую и связную интерпретацию известных явлений в экономике. Роль ММТ в этом отношении можно отчасти рассматривать по аналогии с Коперниковской революцией, когда известные закономерности предстают в более простом и элегантном виде.
ММТ критикуют как условно «справа» за то, что утрата финансовой дисциплины правительства вызовет разрушительные последствия для экономики, так и «слева», что меры ММТ если и вызовут определенное оживление в кратко- и среднесрочной перспективе, всё равно ничего не смогут противопоставить фундаментальным противоречиям капитализма, которые сделают эти меры однажды неэффективными, как это было с кейнсианством.
Насколько такая критика обоснована, каждому решать самому. В ММТ есть спорные моменты, и, как и любая теория, она под влиянием этой критики развивается и уточняется. Тем не менее, эти спорные моменты — не то, что вы увидите, когда напишите в поисковик что-то про опровержение «современной денежной теории».
Подавляющая часть популярной критики ММТ основана на плохом понимании теории (данный материал отчасти является реакцией на это). Зачастую это связано не столько со злым умыслом, сколько с тем, что оппоненты концентрируются на отдельных положениях ММТ, не отрываясь от общего контекста привычных представлений — куда, конечно, эти отдельные положения вписываются с большим трудом.
Наверное, если бы такие критики не торопились с опровержениями, то и критиков стало бы меньше, а те, что остались, критиковали бы гораздо лучше и по существу.
Насколько такая критика обоснована, каждому решать самому. В ММТ есть спорные моменты, и, как и любая теория, она под влиянием этой критики развивается и уточняется. Тем не менее, эти спорные моменты — не то, что вы увидите, когда напишите в поисковик что-то про опровержение «современной денежной теории».
Подавляющая часть популярной критики ММТ основана на плохом понимании теории (данный материал отчасти является реакцией на это). Зачастую это связано не столько со злым умыслом, сколько с тем, что оппоненты концентрируются на отдельных положениях ММТ, не отрываясь от общего контекста привычных представлений — куда, конечно, эти отдельные положения вписываются с большим трудом.
Наверное, если бы такие критики не торопились с опровержениями, то и критиков стало бы меньше, а те, что остались, критиковали бы гораздо лучше и по существу.
От лат. fiat — декрет, указание, «да будет так».
Макроэкономике вообще свойственны подобные парадоксы. См. больше в «Посткейнсианское мировоззрение в пяти принципах».
Когда деньги создаются коммерческими банками, это происходит с государственного разрешения — для этого существуют банковские лицензии, и этим банки отличаются от, скажем, микрокредитных организаций.
Цитируя бразильского экономиста Роберто Унгера, «Инфляционные предсказания существующей экономической науки подобны тринадцатому удару часов: он не только поражает нас, но бросает сомнения на предыдущие двенадцать ударов и, по сути, на сами часы».
Мы опускаем здесь сценарий, когда фирмы повышают цены просто потому, что могут, а не потому что должны. Упрощение, как сказано, преступное.
Или в условиях ценового контроля, дефицит товаров.
«Вертолётные деньги» — мысленный эксперимент Милтона Фридмана, в котором появившийся вертолёт скидывает тысячу долларов на жителей острова. На острове Фридмана отсутствуют безработица, кредитование, и все рынки полностью конкурентны. В таких условиях, сброшенные деньги не влияют на количество товаров в экономике; попытавшись потратить новоприобретённые средства, потребители обнаруживают, что их валюта потеряла покупательную способность и стала менее ценной.
Важным исключением являются действительно ограниченные в ресурсах бедные страны, см. ниже («Если всё так просто, почему существуют бедные страны?»).
Мы хотели бы подчеркнуть, что речь идёт не об абстрактной «истории происхождения» денег, а о вполне недавних исторических событиях. В процессе колонизации Нигерии, Британская Империя столкнулась с реальной нехваткой трудовых ресурсов и в 1904 году ввела прямые подушевые налоги в фунтах стерлингов. Необходимость платить налоги сделала невозможным для нигерийцев избежать участия в колониальной экономике, и многие оказались занятыми в наёмной рабочей силе. Идентичные процессы происходили в других британских, французских и бельгийских колониях. Гегемоны не нуждались в «финансировании» от колонизированного населения — им было нужно создать у населения потребность в валюте колонизатора.
В данном контексте «ликвидный» — с лёгкостью меняемый на обычные рубли. ОФЗ активно торгуются на рынке каждый день, и сберегатели могут продать этот инструмент и получить обратно наличные деньги в любой момент.
Политика жёсткой экономии (англ. «austerity») — подход, согласно которому экономические трудности можно миновать путём сокращения государственных расходов.
Отсюда понимание, что монетарный суверенитет неотрывно связан с правом на насилие.
Ни одна из стран Евросоюза не обладает монетарным суверенитетом, право на выпуск валюты делегировано Европейскому Центральному Банку.
Внешний долг — государственный и частный долг в иностранной валюте.
