Что происходит с российской экономикой?
Сегодняшние «патриоты» с готовностью расскажут вам о том, как недружественные страны разрушают экономическую мощь нашей державы. Действительно, санкционное давление уничтожает национальное благосостояние в прямом эфире, а в ближайшем будущем нас ждёт лишь усугубление ситуации.
Однако тлетворное влияние Запада началось задолго до вторжения России на территорию Украины. Политика, заложившая хрупкий фундамент российской «стабильности», была основана на заповедях ортодоксальной экономической теории: в какой-то мере все мы живём в доме, который построили американские экономисты.
Данный текст предлагает альтернативное прочтение недавней экономической истории и указывает на возможные пути выхода. Отвергая традиционный подход, мы строим наш анализ на идеях посткейнсианской школы экономики. «Прописные истины» завели нас в тупик задолго до февраля 2022 года, теперь нам предстоит сменить систему координат.
Однако тлетворное влияние Запада началось задолго до вторжения России на территорию Украины. Политика, заложившая хрупкий фундамент российской «стабильности», была основана на заповедях ортодоксальной экономической теории: в какой-то мере все мы живём в доме, который построили американские экономисты.
Данный текст предлагает альтернативное прочтение недавней экономической истории и указывает на возможные пути выхода. Отвергая традиционный подход, мы строим наш анализ на идеях посткейнсианской школы экономики. «Прописные истины» завели нас в тупик задолго до февраля 2022 года, теперь нам предстоит сменить систему координат.
Мы имеем в виду основные стратегии и принципы управления экономикой, которых придерживалась российская власть. Именно эти, заимствованные у западных экономистов подходы, и привели к очевидной утрате российского влияния в мире, итогом чего и стала СВО.
Как было
В сегодняшнюю уязвимую позицию нас поставила вся постсоветская модель экономического развития, перешедшая к закату с началом 2010-х и окончательно переставшая существовать в феврале 2022 года. Для осмысления предпосылок текущего кризиса важно понимать из чего именно эта модель состояла. Не вдаваясь в глубокий исторический экскурс, мы ограничимся двумя условными периодами: докрымским (2000 – 2014) и посткрымским (2014 – 2022).
Докрымский период в российской экономике хорошо иллюстрирует так называемый «эффект низкой базы». После катастрофического опыта девяностых, в начале нулевых Россия вновь начала наращивать свою долю на глобальных сырьевых рынках. За первую половину докрымского периода объём экспорта нефти удвоился до пяти миллионов баррелей в день, вернувшись на уровень 1989 года. Восстановление объёмов замедлилось в 2008 году, зато вдвое выросла цена на нефть.
Эффект низкой базы — Экономисты используют этот термин, когда объясняют впечатляющие темпы роста низкими стартовыми показателями.
Либерализация торговли сопровождалась либерализацией экономической политики. Поэтапное снятие ограничений на движение капитала привлекло иностранных инвесторов на финансовый рынок и в промышленный сектор России. Возрастающие нефтегазовые доходы и зарубежные инвестиции создали условия для стабильно высоких показателей роста российской экономики. Снизившаяся безработица и растущие доходы населения способствовали динамичному развитию потребительского рынка. Страна активно импортировала как потребительские товары, так и средства производства, сохраняя при этом профицит торгового баланса.
Вместе с экономикой росла и налогооблагаемая база. С ростом доходов Правительство получило возможность увеличивать расходы, избегая дефицита бюджета. В докрымский период номинальные государственные расходы увеличились в 10 раз, в 4 раза выросли выплачиваемые государственным сектором зарплаты. Оплата труда бюджетников улучшала ситуацию на всём рынке труда: учителя, врачи и чиновники поддерживали потребительский спрос, который позволял расширяться предприятиям. Экономика России росла по почти кейнсианскому рецепту.
Вместе с экономикой росла и налогооблагаемая база. С ростом доходов Правительство получило возможность увеличивать расходы, избегая дефицита бюджета. В докрымский период номинальные государственные расходы увеличились в 10 раз, в 4 раза выросли выплачиваемые государственным сектором зарплаты. Оплата труда бюджетников улучшала ситуацию на всём рынке труда: учителя, врачи и чиновники поддерживали потребительский спрос, который позволял расширяться предприятиям. Экономика России росла по почти кейнсианскому рецепту.
То есть, Россия продавала больше товаров и услуг, чем покупала у внешнего мира, накапливая иностранную валюту и номинированные в ней финансовые инструменты.
Кейнсианство — направление экономической мысли, сторонники которого указывают на недостаточный потребительский спрос как основное препятствие для экономической стабильности. Если экономика не функционирует с максимальной занятостью и загрузкой ресурсов, растущий спрос приводит к расширению выпуска, что создаёт спрос на средства производства и новые рабочие места. Новые рабочие места, в свою очередь, вновь расширяют потребительский спрос и так далее. В условиях застоя кейнсианцы выступают за расширение государственных расходов и иные способы увеличения совокупного спроса.
Однако фискальная политика оставалась осмотрительной. Опыт перехода к рыночной экономике продемонстрировал опасность радикальных решений: в коллективной памяти были свежи взрывной рост цен, девальвация и сопутствующая социальная напряжённость. Даже во времена сырьевого бума государство ставило во главу угла бюджетную дисциплину и пристально следило за устойчивым, но упрямо высоким показателем инфляции. Главным приоритетом экономической политики стала стабильность.
Само содержание идеи «стабильности» заметно менялось с течением времени.
Фискальная — Экономическая политика, связанная с бюджетными расходами и сбором налогов
Стабилизировать экономику планировалось через снижение зависимости между экономической динамикой России и мировыми ценами на нефть. В периоды высоких сырьевых цен государственные расходы росли вместе с нефтегазовыми доходами казны, поддерживая экономический рост. При падении цены на нефть страдали и государственные доходы. В такие годы принцип балансировки бюджета требовал урезания расходов, несмотря на сопутствующую экономическую нестабильность. В отсутствие других факторов роста российская экономика всё больше походила на хвост глобальной нефтяной собаки.
Для преодоления этой динамики было принято решение отвязать государственные расходы от сырьевых доходов. С 2004 года потолок государственных расходов задавался бюджетным правилом. Новая бюджетная политика обосновалась в Вообразилии: вне зависимости от реальных цен на нефть казна обязалась тратить не больше, чем собрала бы в налогах, если бы нефть стоила 20 долларов за баррель.
К 2007 году мировые цены на нефть выросли до 80 долларов, но базовая цена отсечения была поднята лишь до 27 долларов.
Разница между реальными и воображаемыми “базовыми” доходами — так называемые сверхдоходы — не поступала в экономику, а откладывалась в Стабилизационный Фонд. Предполагалось, что Фонд обеспечит государству подушку безопасности в случае кризиса. В 2008 году подушка безопасности в 200 миллиардов долларов себя оправдала: половина средств была потрачена на восстановление
экономики и Россия сравнительно быстро вернулась на траекторию роста.
После финансового кризиса бюджетное правило было скорректировано с более высокой ценой отсечения, но Стабилизационный Фонд продолжал расти. Государство продолжало копить на чёрный день. Приоритизируя бюджетную дисциплину, Россия накапливала финансовые ресурсы за счёт трат реальных ресурсов. Труд россиян и природные богатства страны обменивались на валютную выручку, в то время как сокращение производительных рабочих мест и стагнация промышленности игнорировались во имя бюджетного профицита.
Для преодоления этой динамики было принято решение отвязать государственные расходы от сырьевых доходов. С 2004 года потолок государственных расходов задавался бюджетным правилом. Новая бюджетная политика обосновалась в Вообразилии: вне зависимости от реальных цен на нефть казна обязалась тратить не больше, чем собрала бы в налогах, если бы нефть стоила 20 долларов за баррель.
К 2007 году мировые цены на нефть выросли до 80 долларов, но базовая цена отсечения была поднята лишь до 27 долларов.
Разница между реальными и воображаемыми “базовыми” доходами — так называемые сверхдоходы — не поступала в экономику, а откладывалась в Стабилизационный Фонд. Предполагалось, что Фонд обеспечит государству подушку безопасности в случае кризиса. В 2008 году подушка безопасности в 200 миллиардов долларов себя оправдала: половина средств была потрачена на восстановление
экономики и Россия сравнительно быстро вернулась на траекторию роста.
После финансового кризиса бюджетное правило было скорректировано с более высокой ценой отсечения, но Стабилизационный Фонд продолжал расти. Государство продолжало копить на чёрный день. Приоритизируя бюджетную дисциплину, Россия накапливала финансовые ресурсы за счёт трат реальных ресурсов. Труд россиян и природные богатства страны обменивались на валютную выручку, в то время как сокращение производительных рабочих мест и стагнация промышленности игнорировались во имя бюджетного профицита.
Баланс бюджета означает, что расходы примерно равны доходам.
Цена, разделяющая экспортные доходы на «базовые» и «сверхдоходы».
В рамках действовавших правил бюджет мог называться сбалансированным, но фактически профицитные валютные доходы изымались в резервы.
События восьмилетней давности доказали несостоятельность такого подхода. Посткрымский период нашей экономической истории характеризовался обнищанием и мучительным застоем. Модель роста, основанная на стабильности, привела к противоположным результатам.
Сто миллиардов долларов, потраченные из Фонда Национального Благосостояния, оказались бессильны перед лицом геополитического кризиса и обвала сырьевых рынков. Следуя бюджетному правилу, государство сокращало темп роста расходов, в то время как реальные доходы россиян падали на протяжении восьми лет.
Сто миллиардов долларов, потраченные из Фонда Национального Благосостояния, оказались бессильны перед лицом геополитического кризиса и обвала сырьевых рынков. Следуя бюджетному правилу, государство сокращало темп роста расходов, в то время как реальные доходы россиян падали на протяжении восьми лет.
Бюджетная политика посткрымского периода переняла все худшие практики предыдущих пятнадцати лет. Цена отсечения, заложенная в бюджетное правило, была опущена со ста до семидесяти долларов за баррель и ниже — с каждого проданного барреля в экономику поступало ещё меньше средств. Темпы государственных расходов замедлились, зарплаты росли медленнее цен, сокращался спрос, исчезали рабочие места. Кейнсианские рецепты были забыты. Государство усугубляло кризис.
Несмотря на заявленную цель, бюджетное правило не стабилизировало государственные расходы, а поддерживало их процикличность. Хоть нефтегазовые доходы и отсекались по воображаемой цене, не-нефтегазовые налоги собирались в полном объёме. В периоды высоких цен на нефть рос и не-сырьевой сектор экономики, а вместе с ним государственные доходы. Бюджетное правило обязывало государство вливать полученные средства в уже растущую экономику — ведь бюджет должен был оставаться сбалансированным. При этом бюджетная политика не рассматривала собственных инфляционных эффектов, управление инфляцией было переложено на денежно-кредитную политику.
Банк России, в докрымский период управлявший курсом рубля с помощью накопленных средств, отказался от политики валютного коридора и сосредоточился на таргетировании инфляции. До 2014 года стабильный рубль улучшал инвестиционный климат и облегчал жизнь потребителям, но защита курса от геополитического кризиса оказалась слишком дорогой с точки зрения финансовых ресурсов.
Резервный фонд больше не стабилизировал даже курс рубля. Он стал неприкосновенной копилкой в 200 миллиардов долларов. Западные аналитики в шутку стали называть накопленные деньги «Putin’s war chest» — военный сундучок, полный финансовых инструментов. Триада стабильности — сбалансированный бюджет, низкий государственный долг и таргетирование инфляции — ставила своей целью накопление финансовых ресурсов за счёт драматического снижения темпов роста реальной экономики. Отдельно отметим, что именно период экономического застоя внёс наибольший вклад в ослабление геополитического положения России, её амбиций регионального лидерства.
Банк России, в докрымский период управлявший курсом рубля с помощью накопленных средств, отказался от политики валютного коридора и сосредоточился на таргетировании инфляции. До 2014 года стабильный рубль улучшал инвестиционный климат и облегчал жизнь потребителям, но защита курса от геополитического кризиса оказалась слишком дорогой с точки зрения финансовых ресурсов.
Резервный фонд больше не стабилизировал даже курс рубля. Он стал неприкосновенной копилкой в 200 миллиардов долларов. Западные аналитики в шутку стали называть накопленные деньги «Putin’s war chest» — военный сундучок, полный финансовых инструментов. Триада стабильности — сбалансированный бюджет, низкий государственный долг и таргетирование инфляции — ставила своей целью накопление финансовых ресурсов за счёт драматического снижения темпов роста реальной экономики. Отдельно отметим, что именно период экономического застоя внёс наибольший вклад в ослабление геополитического положения России, её амбиций регионального лидерства.
Политика воздействия на реальные переменные – занятость и спрос – посредством финансовых инструментов. Инструменты денежно-кредитной политики включают изменение ключевой ставки, нормативы резервирования банковского сектора и управление денежным предложением в экономике. Денежно-кредитную политику также называют монетарной политикой.
Резервные фонды за это время несколько раз делились и заново объединялись
Валютный коридор появился в 1995 году, когда Центральный Банк привязал рубль к курсу доллара, определив границы его колебания. До начала крымского кризиса ЦБ обязывался держать курс в диапазоне 36 – 43 рубля за доллар.
Как сейчас
Экономическая история знает мало шоков подобных тому, который переживает Россия. Беспрецедентные санкции и добровольный уход частных иностранных компаний делают технически невозможным сохранение прежней отраслевой структуры экономики. Накопленные десятилетиями финансовые ресурсы оказались до смешного бесполезными: часть накопленных средств была арестована «недружественными странами», а возможности использования оставшейся валюты сокращаются день ото дня.
Их список включает из почти 50 мировых государств, включая США, ЕС, Великобританию, Канаду и Австралию.
Теория международных отношений часто классифицирует санкции как альтернативу насилию. В данном случае массовые санкции безоговорочно стали формой насилия над населением России. Исчерпывающее описание их эффектов вышло бы за пределы данного текста, они слишком объёмны и разнообразны. Однако вполне уместен вопрос о том, насколько традиционные рецепты стабилизационной политики способны защитить российскую экономику от подобного удара. Не говоря уже о возможностях послевоенного восстановления.
1. Запрет на импорт наукоёмкой продукции и техническое сопровождение.
Многие из подсанкционных товаров — в частности, высокотехнологичные средства производства — представляют собой продукты штучного выпуска, изготавливаемые под конкретные инвестиционные проекты. Выпуск таких товаров не подлежит стандартизации и индивидуален в зависимости от условий дальнейшей эксплуатации. Их предложение на рынке контролируется небольшим числом транснациональных компаний. Это касается в том числе и оборудования для добычи минеральных ресурсов.
Российские компании будут вынуждены полагаться на вторичный рынок и оборудование, пересобранное в дружественных странах. Результатом станут рост издержек, падение производительности предприятий и снижение конкурентоспособности российских предприятий на мировых рынках.
1. Запрет на импорт наукоёмкой продукции и техническое сопровождение.
Многие из подсанкционных товаров — в частности, высокотехнологичные средства производства — представляют собой продукты штучного выпуска, изготавливаемые под конкретные инвестиционные проекты. Выпуск таких товаров не подлежит стандартизации и индивидуален в зависимости от условий дальнейшей эксплуатации. Их предложение на рынке контролируется небольшим числом транснациональных компаний. Это касается в том числе и оборудования для добычи минеральных ресурсов.
Российские компании будут вынуждены полагаться на вторичный рынок и оборудование, пересобранное в дружественных странах. Результатом станут рост издержек, падение производительности предприятий и снижение конкурентоспособности российских предприятий на мировых рынках.
А также в случае Ирака, Ирана, Кубы и ряда других стран.
В том случае, если им будет позволено хотя бы частично на них вернуться.
Импортозамещение высокотехнологичных областей невозможно без финансовых издержек. Инновации требуют вложений в основной капитал, что предполагает заёмное финансирование и долгие периоды окупаемости. «Ответственная бюджетная политика» двадцать лет предотвращала потери финансовых ресурсов, тем самым значительно замедляя инновационное развитие России.
Согласно триаде стабильности, инновационное развитие не требует особых усилий — частный бизнес проявит инициативу, почувствовав под ногами достаточно надёжную почву. Но в текущей ситуации это едва ли сработает. В самом начале весны Правительство заявило, что ответом на ограничения станет развитие импорта из дружественных стран и локальное импортозамещение. Как показали последние полгода, оба направления действий всё больше походят на тупиковые.
2. Запрет на экспорт российской продукции.
В силу своей технологической ограниченности Россия практически не поставляет наукоёмкую продукцию и потребительские товары в недружественные страны. Европейская энергозависимость временно защищает сырьевой экспорт, составляющий половину товарного потока. Однако возросший
дисконт на российскую нефть, новые витки политической эскалации, подрыв «Северных потоков» сокращают объёмы добычи и сырьевую выручку куда сильнее, чем предполагаемые поначалу властями 20%. Не ясно, будут ли этим потери как-то компенсированы в будущем.
Согласно триаде стабильности, инновационное развитие не требует особых усилий — частный бизнес проявит инициативу, почувствовав под ногами достаточно надёжную почву. Но в текущей ситуации это едва ли сработает. В самом начале весны Правительство заявило, что ответом на ограничения станет развитие импорта из дружественных стран и локальное импортозамещение. Как показали последние полгода, оба направления действий всё больше походят на тупиковые.
2. Запрет на экспорт российской продукции.
В силу своей технологической ограниченности Россия практически не поставляет наукоёмкую продукцию и потребительские товары в недружественные страны. Европейская энергозависимость временно защищает сырьевой экспорт, составляющий половину товарного потока. Однако возросший
дисконт на российскую нефть, новые витки политической эскалации, подрыв «Северных потоков» сокращают объёмы добычи и сырьевую выручку куда сильнее, чем предполагаемые поначалу властями 20%. Не ясно, будут ли этим потери как-то компенсированы в будущем.
Бюджетная политика здесь не единственный, но полностью доступный для контроля фактор.
Торговое партнёрство с дружественными странами осложняется опасением вторичных санкций. Отечественные программы замещения рискуют быть сорванными из-за массового отъезда значительного числа квалифицированных специалистов.
Например, за истекшие 9 месяцев добыча газа сократилась более чем на 17%, а экспорт в страны Дальнего Зарубежья упал более чем на 40%
Потеря нефтегазовых поступлений в частный сектор означает серьёзный удар по внутреннему рынку. Сокращение экспорта рискует повысить безработицу и сократить доходы населения. Эффективность экономики упадёт в силу узости рынка сбыта и невозможности реализовать эффекты масштаба. Резкое ухудшение финансовых балансов отечественных компаний приведёт к нарастанию рисков в банковском секторе, что в свою очередь негативно повлияет на благосостояние населения.
Ради сохранения ответственной фискальной политики триада стабильности требует сокращения или заморозки государственных расходов (в том числе сокращения социальных расходов) в период кризиса. Наибольшее, что допускается — временный транзитный период, с выходом на заданные параметры нормализации к середине 2020-х годов.
3. Перестройка логистических цепочек.
Далеко не все подсанкционные товары и средства производства окончательно исчезли с российского рынка, но доступный импорт значительно подорожал. Необходимость перевозить грузы через «третьи страны» увеличила затраты на транспорт, а риски санкций существенно увеличили сроки поставок и порой сделали невозможным страхование грузов. Каждое новое обострение ведёт к росту цен и ухудшению условий со стороны частных поставщиков.
Подобный шок спровоцирует очередной этап роста цен. Стремившаяся к 20% в годовом выражении инфляция, которую мы наблюдали весной, отразила преимущественно валютный шок, сбои поставок и ажиотажный спрос паникующего населения. Ограничения на стороне предложения будут сохраняться как долгоиграющий проинфляционный фактор, а неоднородные всплески с ярко выраженной отраслевой спецификой могут серьёзно дестабилизировать экономику.
Триада стабильности рекомендует реагировать на всплеск инфляции в первую очередь повышением ключевой ставки. В условиях дефицита товаров, простоя производств и организационного хаоса текущая экономическая политика предлагает усложнять доступ к кредиту, компенсируя это набором льготных кредитных программ и списанием выплат отдельным категориям мобилизованных граждан.
4. Безработица и дефицит кадров
Иностранные компании, годами пользовавшиеся относительно дешёвой, но при этом образованной рабочей силой в России, уходят с рынка, забирая с собой сотни тысяч рабочих мест и сложившуюся управленческую культуру. Местные предприятия постепенно сокращают и переводят на неполную рабочую неделю многих сотрудников, хотя по традиции это не приводит к резким скачкам занятости.
За несколько первых месяцев ведения боевых действий Россию покинули десятки тысяч высококвалифицированных специалистов, часть из них вернулась летом. Запущенная мобилизация привела к моментальному отъезду уже сотен тысяч высокопроизводительных работников. Подобный отток рабочей силы критически усложняет задачи импортозамещения, которое практически исчезло из официальной риторики, уступив место уголовному наказанию за невыполнение оборонного заказа.
Падение зарплат сократит доходы населения, и, если верить кривой Филлипса, замедлит рост цен. Бегство людей из страны также очевидным образом сократит и текущий спрос. Разворачивающийся кризис на рынке труда означает, что процесс примитивизации российской экономики будет лишь набирать обороты, а качество человеческого капитала падать опережающими темпами. Впрочем, и сам процесс импортозамещения во многом предполагает замену более прогрессивных технологических процессов на устаревшие отечественные. В случае отмены санкций такая «импортозамещённая» промышленность не выдержит конкуренции с иностранным производителем, что вызовет новый всплеск напряжённости на рынке труда и в экономике в целом.
Ради сохранения ответственной фискальной политики триада стабильности требует сокращения или заморозки государственных расходов (в том числе сокращения социальных расходов) в период кризиса. Наибольшее, что допускается — временный транзитный период, с выходом на заданные параметры нормализации к середине 2020-х годов.
3. Перестройка логистических цепочек.
Далеко не все подсанкционные товары и средства производства окончательно исчезли с российского рынка, но доступный импорт значительно подорожал. Необходимость перевозить грузы через «третьи страны» увеличила затраты на транспорт, а риски санкций существенно увеличили сроки поставок и порой сделали невозможным страхование грузов. Каждое новое обострение ведёт к росту цен и ухудшению условий со стороны частных поставщиков.
Подобный шок спровоцирует очередной этап роста цен. Стремившаяся к 20% в годовом выражении инфляция, которую мы наблюдали весной, отразила преимущественно валютный шок, сбои поставок и ажиотажный спрос паникующего населения. Ограничения на стороне предложения будут сохраняться как долгоиграющий проинфляционный фактор, а неоднородные всплески с ярко выраженной отраслевой спецификой могут серьёзно дестабилизировать экономику.
Триада стабильности рекомендует реагировать на всплеск инфляции в первую очередь повышением ключевой ставки. В условиях дефицита товаров, простоя производств и организационного хаоса текущая экономическая политика предлагает усложнять доступ к кредиту, компенсируя это набором льготных кредитных программ и списанием выплат отдельным категориям мобилизованных граждан.
4. Безработица и дефицит кадров
Иностранные компании, годами пользовавшиеся относительно дешёвой, но при этом образованной рабочей силой в России, уходят с рынка, забирая с собой сотни тысяч рабочих мест и сложившуюся управленческую культуру. Местные предприятия постепенно сокращают и переводят на неполную рабочую неделю многих сотрудников, хотя по традиции это не приводит к резким скачкам занятости.
За несколько первых месяцев ведения боевых действий Россию покинули десятки тысяч высококвалифицированных специалистов, часть из них вернулась летом. Запущенная мобилизация привела к моментальному отъезду уже сотен тысяч высокопроизводительных работников. Подобный отток рабочей силы критически усложняет задачи импортозамещения, которое практически исчезло из официальной риторики, уступив место уголовному наказанию за невыполнение оборонного заказа.
Падение зарплат сократит доходы населения, и, если верить кривой Филлипса, замедлит рост цен. Бегство людей из страны также очевидным образом сократит и текущий спрос. Разворачивающийся кризис на рынке труда означает, что процесс примитивизации российской экономики будет лишь набирать обороты, а качество человеческого капитала падать опережающими темпами. Впрочем, и сам процесс импортозамещения во многом предполагает замену более прогрессивных технологических процессов на устаревшие отечественные. В случае отмены санкций такая «импортозамещённая» промышленность не выдержит конкуренции с иностранным производителем, что вызовет новый всплеск напряжённости на рынке труда и в экономике в целом.
Эффекты экономии при массовом производстве товаров на крупный рынок, позволяющие задействовать передовые трудо- и энергосберегающие технологии.
В России, в отличие от ряда западных стран, показатели безработицы не очень чувствительны к экономической ситуации.
Ответом на который стали серьёзные ограничения на движение капитала со стороны ЦБ.
Английский экономист Уильям Филлипс (1914 – 1975) предполагал, что существует обратная связь между безработицей и уровнем зарплат; позже экономисты распространили эту логику на общий уровень цен. Когда безработица падает ниже определённого уровня, высокая занятость провоцируют рост цен. Таким образом предлагалось регулировать уровень инфляции через уровень безработицы (и наоборот). Позже кривая Филлипса подвергалась серьёзной критике. В настоящее время экономистами обычно признаётся определённая зависимость между ситуацией на рынке труда и инфляцией, однако попытки вывести строгую и неизменную функцию такого рода окончились неудачей.
Что делать? Вводные замечания.
Первоначальные действия Правительства были направлены на сокращение вмешательства государственного сектора и предоставление мнимой свободы бизнесу. Отчасти это совпало с реальностью — реальные частные инвестиции, с учётом сезонности, упали заметно меньше ожидаемого, что привело к оптимистичному пересмотру годовых темпов падения экономики. В сторону повышения регулярно пересматривались и планы по бюджетным расходам.
Несмотря на всё новые трудности, представители власти постоянно заявляют о стремлении как можно быстрее вернуться к “стабильным” практикам прошлой эпохи.
С точки зрения некоторых консервативных экономистов, государство и правда ограничено в денежных средствах и потому вынуждено оптимизировать расходы в период кризиса. Мы уверены, что этот тезис попросту неверен для современной российской экономики и её финансовой системы. Предлагаемые нами меры основаны на следующих принципах:
2. Курс на процветание.
Стабильность должна быть приятным последствием, а не приоритетом здоровой экономической политики. Приоритетами должны стать благополучие населения, сбалансированное с экологической точки зрения использование природных ресурсов и обеспечение равных возможностей для полноценного развития каждого. Придерживаясь прежнего курса на стабильность, страна рискует оказаться на новой, существенно более низкой и пологой траектории долгосрочного роста.
3. Не только экономика.
Экономические меры по природе своей ограничены. Данный текст не претендует на звание политической программы – перед вами скорее набор механизмов, доступных заинтересованным политическим силам. Прогрессивные преобразования в экономике невозможны без сопутствующих преобразований в обществе и политике. Авторский коллектив с сожалением признаёт, что неограниченные финансовые ресурсы бесполезны в отсутствие функционирующего политического аппарата, активных граждан и видения будущего, которое мы стремимся создать.
4. Не Zаменим.
Представленные ниже меры не помогут преодолеть последствия санкций: такого железного занавеса не выдержала бы ни одна страна. Риторика полного и оперативного импортозамещения изначально являлась скорее оптимистичной бравадой, чем руководством к действию, а сейчас и вовсе осталась в прошлом. Наша задача в том, чтобы избежать худшего при текущих ограничениях, а также способствовать скорейшему восстановлению после окончания военного конфликта.
5. Терять больше нечего.
Мы не утверждаем, что знаем, как выглядит идеальная экономика. Однако сегодняшняя ситуация требует радикальных экспериментов и нестандартных подходов; кризисы стирают грань между теорией и практикой. Заимствуя фразу у иностранных коллег, нам остаётся лишь переходить реку, нащупывая камни. Данный текст стремится дать представление о некоторых инструментах, доступных в рамках подобного подхода.
Несмотря на всё новые трудности, представители власти постоянно заявляют о стремлении как можно быстрее вернуться к “стабильным” практикам прошлой эпохи.
С точки зрения некоторых консервативных экономистов, государство и правда ограничено в денежных средствах и потому вынуждено оптимизировать расходы в период кризиса. Мы уверены, что этот тезис попросту неверен для современной российской экономики и её финансовой системы. Предлагаемые нами меры основаны на следующих принципах:
- Деньги есть.
2. Курс на процветание.
Стабильность должна быть приятным последствием, а не приоритетом здоровой экономической политики. Приоритетами должны стать благополучие населения, сбалансированное с экологической точки зрения использование природных ресурсов и обеспечение равных возможностей для полноценного развития каждого. Придерживаясь прежнего курса на стабильность, страна рискует оказаться на новой, существенно более низкой и пологой траектории долгосрочного роста.
3. Не только экономика.
Экономические меры по природе своей ограничены. Данный текст не претендует на звание политической программы – перед вами скорее набор механизмов, доступных заинтересованным политическим силам. Прогрессивные преобразования в экономике невозможны без сопутствующих преобразований в обществе и политике. Авторский коллектив с сожалением признаёт, что неограниченные финансовые ресурсы бесполезны в отсутствие функционирующего политического аппарата, активных граждан и видения будущего, которое мы стремимся создать.
4. Не Zаменим.
Представленные ниже меры не помогут преодолеть последствия санкций: такого железного занавеса не выдержала бы ни одна страна. Риторика полного и оперативного импортозамещения изначально являлась скорее оптимистичной бравадой, чем руководством к действию, а сейчас и вовсе осталась в прошлом. Наша задача в том, чтобы избежать худшего при текущих ограничениях, а также способствовать скорейшему восстановлению после окончания военного конфликта.
5. Терять больше нечего.
Мы не утверждаем, что знаем, как выглядит идеальная экономика. Однако сегодняшняя ситуация требует радикальных экспериментов и нестандартных подходов; кризисы стирают грань между теорией и практикой. Заимствуя фразу у иностранных коллег, нам остаётся лишь переходить реку, нащупывая камни. Данный текст стремится дать представление о некоторых инструментах, доступных в рамках подобного подхода.
При желании
Страна, которая выпускает собственную валюту, собирает налоги в собственной валюте и не обязуется обменивать свою валюту на товары или другие валюты по фиксированному курсу обладает монетарным суверенитетом. Россия, Китай, Индия и США в той или иной мере являются монетарно суверенными странами. Греция и остальные страны Еврозоны не являются монетарно суверенными, так как не контролируют выпуск евро, в то время как Иордания и Ирак отказались от монетарного суверенитета в пользу привязки своей валюты к доллару США. Французские колонии в Западной Африке обрели де-юре суверенитет в процессе деколонизации, однако остались монетарными колониями: восемь стран продолжают пользоваться франком КФА, чей выпуск контролируется казначейством Франции.
Дэн Сяопин (1904 – 1997), сменивший экономический курс Китая, сравнивал реформы с переходом реки вброд по шатким камням. «Нащупывать камни» значило искать на ощупь закономерности, обретать реальные знания посредством практики. Государственный аппарат полагался на экспериментальные проверки, поощрял смелые разработки и, нарабатывая опыт, масштабировал удачные открытия.
Далеко не все предприниматели ощутили на себе обещанное снижение административного давления.
Растущие военные расходы отчасти выполняют эту задачу, не допуская слишком большого спада ВВП.
Основные идеи
1. Требование сбалансированности бюджета — это нонсенс.
Чтобы расти и инвестировать, коммерческие компании занимают деньги на финансовых рынках. Наращивание долга может создать для них риски, но в той мере, в какой долговое финансирование «оправдано и разумно», оно не вызывает возражений. Точно так же ни у кого не вызывает возражений потребительское и ипотечное кредитование домохозяйств.
Та же логика полностью применима для государства. Дефицитное финансирование — это норма растущей экономики. Кредит — драйвер роста. Даже если вы придерживаетесь очень консервативных взглядов, стоит иметь в виду, что у любого субъекта в экономике есть текущие и капитальные расходы, первые в норме финансируются из текущих поступлений, вторые — через долг. Это укладывается в рамки ответственного финансового поведения и справедливо как для частного, так и для государственного сектора.
Дефицит бюджета — это не страшно. Вопрос в том, как он используется. Финансировать строительство инфраструктуры через наращивание госдолга, а социальную помощь через текущие налоговые поступления абсолютно нормально и укладывается даже в “осторожный” взгляд на бюджетную политику.
2. Контрциклическая бюджетная политика.
Госсектор имеет существенное отличие от частного — у него (по крайней мере по умолчанию) нет цели извлекать прибыль. Это означает, что государство может проявлять хозяйственную активность там, где частный сектор видит убытки или низкие доходы. К сожалению, далеко не всегда высокие прибыли (или их отсутствие) служат симптомом общественной полезности (или бесполезности) той или иной деятельности.
В контексте макроэкономики это связано в первую очередь с периодическими спадами и подъёмами деловой активности. Бизнес-циклы — неизменный спутник капиталистической экономики, не говоря уже о возникающих время от времени крахах и кризисах. Стабилизировать экономику в таких условиях призвана контрциклическая фискальная политика — рост расходов (и/или сокращение налогов) в периоды спада, и обратное в периоды подъёма. Это стабилизирует экономический рост и способствует долгосрочному развитию.
В России же, несмотря на наличие определённых механизмов такой контрциклической политики, фактически действовала проциклическая фискальная политика из-за совмещения принципов бюджетной сбалансированности и бюджетного правила (см. ниже).
Сопутствовать новым фискальным подходам должно и изменение налоговой политики. Прогрессивная шкала налогообложения — это не только вопрос социальной справедливости, но и эффективной контрциклической политики (особенно в части корпоративных налогов).
Вместо стремления продолжать соблюдение бюджетного правила мы предлагаем зафиксировать долгосрочные темпы роста государственных расходов на уровне 3-5%. Таким образом, они и станут определять экономический рост, служить «якорем» в контрциклической политике и будут корректироваться вниз или вверх с учётом инфляционного давления по итогам трёхлетних бюджетных периодов.
3. Денежно-кредитная политика как поддержка фискальной.
Контрциклическая фискальная политика должна сопровождаться мягкой денежно-кредитной политикой. Последняя должна быть направлена на управление обменным курсом (колебания цен на мировом рынке и валютного курса — основной источник инфляции в экономике) и контроль движения капитала для стабилизации платёжного баланса.
Финансовые рынки с характерными для них быстрыми движениями капитала часто являются источником дестабилизации в экономике. Контроль капитала и общественный контроль над финансовым сектором не являются чем-то из ряда вон выходящим — они были нормой в развитом мире в середине XX века и сейчас постепенно получают второе дыхание.
4. Гарантированная занятость и реформа рынка труда.
Российский рынок труда весьма отсталый на фоне западных экономик. Стабильно низкие показатели безработицы создают обманчиво оптимистичное впечатление. На деле это симптом серьёзных институциональных проблем: подстройка к экономическим спадам у предприятий идёт не столько через увольнения, сколько через сокращение премий в зарплате, и наоборот.
Это создаёт почву для непотизма и низовой коррупции и затрудняет развитие механизмов эффективной конкуренции. Способ решения проблемы лежит в повышении социальной защищённости наиболее уязвимых групп трудящихся, поощрении независимых профсоюзов и реформе трудовых отношений в целом.
5. Экономика — это не только проценты.
Идеи о том, что главный ориентир и цель развития это формальные метрики экономического роста или капитализации биржевого рынка, кажутся нам вредным пережитком неолиберальной эпохи. Сейчас во многих развитых странах, ведущих международных организациях вроде ООН, широко обсуждается понятие устойчивого развития. Полагается, что итогом государственной деятельности должно стать устранение хотя бы части экологических угроз и проблем, борьба с голодом, неравенством и отсутствием доступа к социальным благам, реализация проектов социальной направленности.
Мы можем лишь согласиться и подчеркнуть важность социальной составляющей. Как показывает российский опыт, в отсутствии функционирующих политических институтов, активного гражданского общества, гуманизации системы управления, едва ли можно говорить о чём-то устойчивом и долгосрочном. Технократический подход, жертвующий благополучием, солидарностью и равенством в угоду впечатляющей статистике — верный путь к общественной катастрофе.
Ниже мы подробнее остановимся на некоторых из упомянутых макроэкономических предложений. Добавим, что это лишь несколько элементов, пусть и довольно важных, из набора необходимых реформ.
Чтобы расти и инвестировать, коммерческие компании занимают деньги на финансовых рынках. Наращивание долга может создать для них риски, но в той мере, в какой долговое финансирование «оправдано и разумно», оно не вызывает возражений. Точно так же ни у кого не вызывает возражений потребительское и ипотечное кредитование домохозяйств.
Та же логика полностью применима для государства. Дефицитное финансирование — это норма растущей экономики. Кредит — драйвер роста. Даже если вы придерживаетесь очень консервативных взглядов, стоит иметь в виду, что у любого субъекта в экономике есть текущие и капитальные расходы, первые в норме финансируются из текущих поступлений, вторые — через долг. Это укладывается в рамки ответственного финансового поведения и справедливо как для частного, так и для государственного сектора.
Дефицит бюджета — это не страшно. Вопрос в том, как он используется. Финансировать строительство инфраструктуры через наращивание госдолга, а социальную помощь через текущие налоговые поступления абсолютно нормально и укладывается даже в “осторожный” взгляд на бюджетную политику.
2. Контрциклическая бюджетная политика.
Госсектор имеет существенное отличие от частного — у него (по крайней мере по умолчанию) нет цели извлекать прибыль. Это означает, что государство может проявлять хозяйственную активность там, где частный сектор видит убытки или низкие доходы. К сожалению, далеко не всегда высокие прибыли (или их отсутствие) служат симптомом общественной полезности (или бесполезности) той или иной деятельности.
В контексте макроэкономики это связано в первую очередь с периодическими спадами и подъёмами деловой активности. Бизнес-циклы — неизменный спутник капиталистической экономики, не говоря уже о возникающих время от времени крахах и кризисах. Стабилизировать экономику в таких условиях призвана контрциклическая фискальная политика — рост расходов (и/или сокращение налогов) в периоды спада, и обратное в периоды подъёма. Это стабилизирует экономический рост и способствует долгосрочному развитию.
В России же, несмотря на наличие определённых механизмов такой контрциклической политики, фактически действовала проциклическая фискальная политика из-за совмещения принципов бюджетной сбалансированности и бюджетного правила (см. ниже).
Сопутствовать новым фискальным подходам должно и изменение налоговой политики. Прогрессивная шкала налогообложения — это не только вопрос социальной справедливости, но и эффективной контрциклической политики (особенно в части корпоративных налогов).
Вместо стремления продолжать соблюдение бюджетного правила мы предлагаем зафиксировать долгосрочные темпы роста государственных расходов на уровне 3-5%. Таким образом, они и станут определять экономический рост, служить «якорем» в контрциклической политике и будут корректироваться вниз или вверх с учётом инфляционного давления по итогам трёхлетних бюджетных периодов.
3. Денежно-кредитная политика как поддержка фискальной.
Контрциклическая фискальная политика должна сопровождаться мягкой денежно-кредитной политикой. Последняя должна быть направлена на управление обменным курсом (колебания цен на мировом рынке и валютного курса — основной источник инфляции в экономике) и контроль движения капитала для стабилизации платёжного баланса.
Финансовые рынки с характерными для них быстрыми движениями капитала часто являются источником дестабилизации в экономике. Контроль капитала и общественный контроль над финансовым сектором не являются чем-то из ряда вон выходящим — они были нормой в развитом мире в середине XX века и сейчас постепенно получают второе дыхание.
4. Гарантированная занятость и реформа рынка труда.
Российский рынок труда весьма отсталый на фоне западных экономик. Стабильно низкие показатели безработицы создают обманчиво оптимистичное впечатление. На деле это симптом серьёзных институциональных проблем: подстройка к экономическим спадам у предприятий идёт не столько через увольнения, сколько через сокращение премий в зарплате, и наоборот.
Это создаёт почву для непотизма и низовой коррупции и затрудняет развитие механизмов эффективной конкуренции. Способ решения проблемы лежит в повышении социальной защищённости наиболее уязвимых групп трудящихся, поощрении независимых профсоюзов и реформе трудовых отношений в целом.
5. Экономика — это не только проценты.
Идеи о том, что главный ориентир и цель развития это формальные метрики экономического роста или капитализации биржевого рынка, кажутся нам вредным пережитком неолиберальной эпохи. Сейчас во многих развитых странах, ведущих международных организациях вроде ООН, широко обсуждается понятие устойчивого развития. Полагается, что итогом государственной деятельности должно стать устранение хотя бы части экологических угроз и проблем, борьба с голодом, неравенством и отсутствием доступа к социальным благам, реализация проектов социальной направленности.
Мы можем лишь согласиться и подчеркнуть важность социальной составляющей. Как показывает российский опыт, в отсутствии функционирующих политических институтов, активного гражданского общества, гуманизации системы управления, едва ли можно говорить о чём-то устойчивом и долгосрочном. Технократический подход, жертвующий благополучием, солидарностью и равенством в угоду впечатляющей статистике — верный путь к общественной катастрофе.
Ниже мы подробнее остановимся на некоторых из упомянутых макроэкономических предложений. Добавим, что это лишь несколько элементов, пусть и довольно важных, из набора необходимых реформ.
Неолиберализм — неформальное название совокупности экономических мер и практик, получивших распространение в середине 1970-х годов. Руководящим принципом выступала дерегуляция, поощрение рыночной конкуренции, "ответственная бюджетная политика" и ослабление позиций профсоюзов.
Что делать сейчас
0. Остановить войну.
1. Отказ от приоритета денежно-кредитной политики перед фискальной.
Для поддержания инвестиционного климата Банк России должен постепенно снижать ключевую ставку и зафиксировать её на стабильно низком уровне (менее 5%). Низкая и стабильная ставка улучшает инвестиционный климат и позволяет предприятиям расширять горизонт планирования, а необходимую подстройку экономики возможно осуществлять прямыми фискальными, административными и отраслевыми мерами.
Высокие ставки призваны удерживать в стране капитал, тем самым поддерживая курс рубля. Если ставки по рублёвым счетам существенно превышают ставки по валютным, население будет держать сбережения внутри страны. Иностранные инвесторы, заинтересованные высокой доходностью, станут выкупать обязательства в рублях, поддерживая валютный курс.
В условиях закрытого счёта капитала высокие ставки бесполезны. Население не может вывести сбережения в валюту, иностранные инвесторы не могут продать рублёвые облигации, а отечественные компании не могут уйти в зарубежные активы. Неоправданно высокие ставки могут спровоцировать кризис ликвидности для местного бизнеса, усугубляя экономическую депрессию.
2. Расширить трансферты беднейшим слоям населения.
До начала военных действий в необходимых товарах, в том числе продовольственных, отказывал себе практически каждый второй россиянин. Каждый четвёртый ребёнок жил за чертой бедности, следующей беднейшей группой были пенсионеры. В таких условиях большая часть социальных пособий тратится на коммунальные услуги, медикаменты и продукты российского производства. Повышение пособий и пенсий не повлечёт кратного инфляционного давления: местные предприятия, прежде всего пищевые, способны нарастить предложение в ответ на стабильно повышенный спрос.
Увеличение пособий — более эффективная мера для борьбы с инфляцией чем заморозка цен. Заморозка цен по природе регрессивна: она расширяет покупательную способность всего населения в условиях неравномерного падения доходов. Увеличение пособий стабилизирует внутренний рынок сбыта в период потери значимой части экспортных рынков. Устойчивый рост внутреннего рынка создаст рабочие места, повысит выпуск и снизит колебания цен.
Необходимо также пересмотреть критерии осуществления платежей: значительно упростить процедуру получения пособия по безработице, увеличить его максимальный размер и длительность получения выплат. Параллельно следует поэтапно увеличивать минимальный размер оплаты труда, наряду с внедрением комплексной программы гарантированной занятости.
3. Гарантировать общественные работы.
Половина россиян не имеет никаких сбережений, другая откладывает около 10% своих доходов. Массовая безработица привела бы к гуманитарной катастрофе. Высадка деревьев, очистка водоёмов и реставрация зданий не заменят сотни тысяч потерянных рабочих мест, но могут смягчить удар в краткосрочном периоде. Гарантируя временную и достойно оплачиваемую работу каждому желающему, муниципальные власти могут предотвратить маргинализацию безработного населения, улучшить городскую среду для всех граждан и наладить цепочки взаимопомощи.
Критично важна реализация программы именно на муниципальном, а не федеральном уровне. Локальные потребности сложно предсказать из Москвы, а значит, эффективные задачи для трудящихся могут быть созданы только на местном уровне. Федеральному Правительству достаточно объявить гарантию на общественные работы и предоставить местным правительствам неограниченную кредитную линию на реализацию программы. Это создаст пол для зарплат в частном секторе, сохранит уровень потребления и позволит избежать снижения уровня участия в рабочей силе.
Кроме того, формирование трудовых резервов различного уровня квалификации поможет и при реализации программ, связанных с вынужденным импортозамещением. Также это будет незаменимой мерой для ресоциализации вернувшихся с фронта граждан, имеющих высокий риск уйти в нелегальный сектор.
4. Выступить посредником в торговле товарами первой необходимости.
Муниципалитеты могут брать на себя функции «создателей рынка» — торговых посредников, соединяющих производителей с покупателями.
В отличие от коммерческих посредников, государственная организация не будет стремиться к максимизации прибыли. Традиционные создатели рынка зарабатывают на колебаниях цен и потому деятельность по своей природе предполагает элемент рыночной спекуляции.
В отсутствие коммерческих мотивов, государственная структура могла бы сыграть стабилизирующую функцию на рынке. Особенно перспективным нам кажется использование такого подхода на рынке продовольствия.
Одним из вариантов реализации могла бы стать государственная биржа для оборота основных сельскохозяйственных товаров. Биржа стала бы одним из покупателей сельскохозяйственной продукции и её продавцом для перерабатывающей промышленности. С помощью такого механизма государство могло бы сдерживать рост цен уже на этапе поставок сырья для предприятий переработки. Помимо благоприятного эффекта на динамику цен, это заодно бы сгладило «инфляционные ожидания» потребителей, тем самым, в случае успеха, ликвидировав один из поводов для проведения агрессивной кредитно-денежной
политики.
Другим направлением может стать организация типовых магазинов во владении муниципалитетов, которые обеспечивали бы рынок сбыта для продукции малых и средних фермерских хозяйств. Поставщики смогут управлять процессом ценообразования в реальном времени, полагаясь на электронную платформу мониторинга потребительского спроса, с учётом фиксированной относительной наценки на издержки содержания магазина.
Такие магазины могли бы стать хорошей альтернативой крупным сетям, прибыль которых в настоящее время частично оседает за рубежом, и поддержать малые фермерские хозяйства, которые часто испытывают трудности с доступом к розничным сетям.
5. Объявить налоговые каникулы.
В период массового шока и технологического перехода значительное давление переживают не только доходы, но и сбережения частного сектора. Приостановление налоговых выплат (а не только временный перенос) последующим частичным или полным списанием поможет смягчить эти эффекты. В первую очередь предлагаемая мера должна распространяться на малодоходные группы и субъектов малого и среднего предпринимательства.
На данный момент значительная часть уплаченных предпринимателями налогов пополняет местные, а не федеральные бюджеты. В отличие от Федерального Правительства, региональные власти не имеют права выпускать валюту и потому ограничены в своих расходах. С введением налоговых каникул центру необходимо предоставить беспроцентные и бессрочные бюджетные кредиты, замещающие выпадающие доходы.
Высвобождение налоговых средств частично компенсируется за счёт расширения налоговой базы в других сферах, в частности внутреннего НДС. Сокращение обязательных платежей для предпринимателей положительно скажется на динамике сбережений и поможет восстановить капитализацию отечественного фондового рынка. Разумно было бы предоставить бòльшие налоговые льготы тем предпринимателям, которые испытывают наибольшие проблемы из-за роста технических издержек и последствий мобилизации, не имея доступа ко льготным кредитным линиям.
6. Помочь выжить бизнесу.
Судя по риторике представителей власти, преодоление наиболее разрушительных эффектов текущего кризиса связывается в первую очередь с потенциалом российского предпринимательского сообщества. Частному бизнесу действительно доступно множество инструментов, позволяющих оперативно реагировать на изменения рыночной среды и перераспределять ресурсы в наиболее востребованных направлениях. Однако переживаемый санкционно-военный шок сильно отличается от обычных периодических спадов капиталистической экономики.
В данной ситуации множество компаний может быть поставлено на грань разорения совершенно независимо от рациональности ранее принятых ими решений. Приняв на себя часть экономических потерь, государство стимулирует будущую предпринимательскую деятельность, не повышая риск недобросовестного поведения.
Меры поддержки должны опираться как на успешный антиковидный опыт других стран, так и на опыт восстановления после мирового финансового кризиса. Необходим запуск масштабной программы экономического возрождения: возвращение покинувших границы страны специалистов, восстановление потребительского спроса, недопущение наиболее негативных социальных сценариев.
Также на этот период необходимо увеличить государственные закупки в сферах, наиболее страдающих от вынужденных перемен. Закупки должны быть направлены на оказание материальной помощи в натуральном виде, вовлечение бизнеса в программы государственной занятости и профессиональной переподготовки, формирование товарных запасов для управления ценами и общее содействие программам импортозамещения.
1. Отказ от приоритета денежно-кредитной политики перед фискальной.
Для поддержания инвестиционного климата Банк России должен постепенно снижать ключевую ставку и зафиксировать её на стабильно низком уровне (менее 5%). Низкая и стабильная ставка улучшает инвестиционный климат и позволяет предприятиям расширять горизонт планирования, а необходимую подстройку экономики возможно осуществлять прямыми фискальными, административными и отраслевыми мерами.
Высокие ставки призваны удерживать в стране капитал, тем самым поддерживая курс рубля. Если ставки по рублёвым счетам существенно превышают ставки по валютным, население будет держать сбережения внутри страны. Иностранные инвесторы, заинтересованные высокой доходностью, станут выкупать обязательства в рублях, поддерживая валютный курс.
В условиях закрытого счёта капитала высокие ставки бесполезны. Население не может вывести сбережения в валюту, иностранные инвесторы не могут продать рублёвые облигации, а отечественные компании не могут уйти в зарубежные активы. Неоправданно высокие ставки могут спровоцировать кризис ликвидности для местного бизнеса, усугубляя экономическую депрессию.
2. Расширить трансферты беднейшим слоям населения.
До начала военных действий в необходимых товарах, в том числе продовольственных, отказывал себе практически каждый второй россиянин. Каждый четвёртый ребёнок жил за чертой бедности, следующей беднейшей группой были пенсионеры. В таких условиях большая часть социальных пособий тратится на коммунальные услуги, медикаменты и продукты российского производства. Повышение пособий и пенсий не повлечёт кратного инфляционного давления: местные предприятия, прежде всего пищевые, способны нарастить предложение в ответ на стабильно повышенный спрос.
Увеличение пособий — более эффективная мера для борьбы с инфляцией чем заморозка цен. Заморозка цен по природе регрессивна: она расширяет покупательную способность всего населения в условиях неравномерного падения доходов. Увеличение пособий стабилизирует внутренний рынок сбыта в период потери значимой части экспортных рынков. Устойчивый рост внутреннего рынка создаст рабочие места, повысит выпуск и снизит колебания цен.
Необходимо также пересмотреть критерии осуществления платежей: значительно упростить процедуру получения пособия по безработице, увеличить его максимальный размер и длительность получения выплат. Параллельно следует поэтапно увеличивать минимальный размер оплаты труда, наряду с внедрением комплексной программы гарантированной занятости.
3. Гарантировать общественные работы.
Половина россиян не имеет никаких сбережений, другая откладывает около 10% своих доходов. Массовая безработица привела бы к гуманитарной катастрофе. Высадка деревьев, очистка водоёмов и реставрация зданий не заменят сотни тысяч потерянных рабочих мест, но могут смягчить удар в краткосрочном периоде. Гарантируя временную и достойно оплачиваемую работу каждому желающему, муниципальные власти могут предотвратить маргинализацию безработного населения, улучшить городскую среду для всех граждан и наладить цепочки взаимопомощи.
Критично важна реализация программы именно на муниципальном, а не федеральном уровне. Локальные потребности сложно предсказать из Москвы, а значит, эффективные задачи для трудящихся могут быть созданы только на местном уровне. Федеральному Правительству достаточно объявить гарантию на общественные работы и предоставить местным правительствам неограниченную кредитную линию на реализацию программы. Это создаст пол для зарплат в частном секторе, сохранит уровень потребления и позволит избежать снижения уровня участия в рабочей силе.
Кроме того, формирование трудовых резервов различного уровня квалификации поможет и при реализации программ, связанных с вынужденным импортозамещением. Также это будет незаменимой мерой для ресоциализации вернувшихся с фронта граждан, имеющих высокий риск уйти в нелегальный сектор.
4. Выступить посредником в торговле товарами первой необходимости.
Муниципалитеты могут брать на себя функции «создателей рынка» — торговых посредников, соединяющих производителей с покупателями.
В отличие от коммерческих посредников, государственная организация не будет стремиться к максимизации прибыли. Традиционные создатели рынка зарабатывают на колебаниях цен и потому деятельность по своей природе предполагает элемент рыночной спекуляции.
В отсутствие коммерческих мотивов, государственная структура могла бы сыграть стабилизирующую функцию на рынке. Особенно перспективным нам кажется использование такого подхода на рынке продовольствия.
Одним из вариантов реализации могла бы стать государственная биржа для оборота основных сельскохозяйственных товаров. Биржа стала бы одним из покупателей сельскохозяйственной продукции и её продавцом для перерабатывающей промышленности. С помощью такого механизма государство могло бы сдерживать рост цен уже на этапе поставок сырья для предприятий переработки. Помимо благоприятного эффекта на динамику цен, это заодно бы сгладило «инфляционные ожидания» потребителей, тем самым, в случае успеха, ликвидировав один из поводов для проведения агрессивной кредитно-денежной
политики.
Другим направлением может стать организация типовых магазинов во владении муниципалитетов, которые обеспечивали бы рынок сбыта для продукции малых и средних фермерских хозяйств. Поставщики смогут управлять процессом ценообразования в реальном времени, полагаясь на электронную платформу мониторинга потребительского спроса, с учётом фиксированной относительной наценки на издержки содержания магазина.
Такие магазины могли бы стать хорошей альтернативой крупным сетям, прибыль которых в настоящее время частично оседает за рубежом, и поддержать малые фермерские хозяйства, которые часто испытывают трудности с доступом к розничным сетям.
5. Объявить налоговые каникулы.
В период массового шока и технологического перехода значительное давление переживают не только доходы, но и сбережения частного сектора. Приостановление налоговых выплат (а не только временный перенос) последующим частичным или полным списанием поможет смягчить эти эффекты. В первую очередь предлагаемая мера должна распространяться на малодоходные группы и субъектов малого и среднего предпринимательства.
На данный момент значительная часть уплаченных предпринимателями налогов пополняет местные, а не федеральные бюджеты. В отличие от Федерального Правительства, региональные власти не имеют права выпускать валюту и потому ограничены в своих расходах. С введением налоговых каникул центру необходимо предоставить беспроцентные и бессрочные бюджетные кредиты, замещающие выпадающие доходы.
Высвобождение налоговых средств частично компенсируется за счёт расширения налоговой базы в других сферах, в частности внутреннего НДС. Сокращение обязательных платежей для предпринимателей положительно скажется на динамике сбережений и поможет восстановить капитализацию отечественного фондового рынка. Разумно было бы предоставить бòльшие налоговые льготы тем предпринимателям, которые испытывают наибольшие проблемы из-за роста технических издержек и последствий мобилизации, не имея доступа ко льготным кредитным линиям.
6. Помочь выжить бизнесу.
Судя по риторике представителей власти, преодоление наиболее разрушительных эффектов текущего кризиса связывается в первую очередь с потенциалом российского предпринимательского сообщества. Частному бизнесу действительно доступно множество инструментов, позволяющих оперативно реагировать на изменения рыночной среды и перераспределять ресурсы в наиболее востребованных направлениях. Однако переживаемый санкционно-военный шок сильно отличается от обычных периодических спадов капиталистической экономики.
В данной ситуации множество компаний может быть поставлено на грань разорения совершенно независимо от рациональности ранее принятых ими решений. Приняв на себя часть экономических потерь, государство стимулирует будущую предпринимательскую деятельность, не повышая риск недобросовестного поведения.
Меры поддержки должны опираться как на успешный антиковидный опыт других стран, так и на опыт восстановления после мирового финансового кризиса. Необходим запуск масштабной программы экономического возрождения: возвращение покинувших границы страны специалистов, восстановление потребительского спроса, недопущение наиболее негативных социальных сценариев.
Также на этот период необходимо увеличить государственные закупки в сферах, наиболее страдающих от вынужденных перемен. Закупки должны быть направлены на оказание материальной помощи в натуральном виде, вовлечение бизнеса в программы государственной занятости и профессиональной переподготовки, формирование товарных запасов для управления ценами и общее содействие программам импортозамещения.
Авторы не находят необходимым экономически обосновывать прекращение военных действий.
Следует полагать, что даже в случае скорейшего мирного завершения конфликта многочисленные торговые ограничения сохранятся на долгие годы.
Невозможно точно оценить длительность восстановления, но разумно мыслить в рамках ближайших 3-5 лет.
Существенный профицит региональных бюджетов в первом полугодии был вызван растущими поступлениями от добычи нефти, газа и угля. Начиная уже с конца третьего квартала можно ожидать заметное снижение доходов.
Многие великие экономисты XX-го века, включая Кейнса, выступали за максимальное снижение безработицы, в том числе, из социально-политических соображений. Опыт мировых войн наглядно показал, чем опасна жёсткая экономия средств при наличии больших масс бедняков с недавним боевым опытом.
Ликвидность подразумевает способность расплатиться по текущим счетам, в том числе с помощью заёмных средств. Не путать с платёжеспособностью — способностью расплатиться по счетам (включая кредитные обязательства), полагаясь на собственную прибыль.
Создатель рынка (англ. market maker) — фирма, выступающая брокером/дилером и берущая на себя риск приобретения и хранения товаров (или других активов, в том числе финансовых).
<2 МРОТ ежемесячно
Концепция риска недобросовестного поведения (англ. «moral hazard») описывает как меняется поведение агентов по мере защиты от последствий их действий. Агенты, не ожидающие негативных последствий, более склонны к рисковому и легкомысленному поведению. Например, финансовый сектор США только нарастил аппетит к экзотическим финансовым инструментам после кризиса 2008 года – на Уолл Стрит хорошо запомнили, что, в случае чего, государство выручит.
Что делать завтра
Предлагаемые ниже меры не претендуют на то чтобы стать исчерпывающим списком всех необходимых преобразований. Скорее, это некоторые стержневые направления, которым, мы считаем, должно следовать любое успешное восстановление экономики. Трудно оценить общую стоимость всех инициатив, но ясно, что речь идёт о десятках триллионов рублей в течение многих (не менее пяти) лет. Это станет самым масштабным и дорогим проектом в истории постсоветской России, от реализации которого зависит наше общее будущее, личное благополучие, научно-технический прогресс и следующее из этого международное влияние.
1. Отказ от Бюджетного правила.
Как даёт понять современная денежная теория, государству не нужно собирать налоги, чтобы тратить деньги на нужды общества. Траты и налогообложение — два независимых процесса. Законодательная привязка государственных расходов к ежегодным доходам схожа с решением играть в теннис, завязав правую руку за спиной: правило произвольно и противоречит заявленной цели.
В условиях незадействованности реальных ресурсов (или, проще говоря, безработицы и простоя предприятий) государство может наращивать расходы без значительных инфляционных рисков. Бюджетные дефициты создадут финансовые ресурсы (облигации и наличность), которые мобилизуют реальные ресурсы и позволят экономике приблизиться к полной занятости.
Бедной стране с открытым счётом капитала бывает тяжело поддерживать бюджетные дефициты: западные инвесторы предпочитают бюджетную дисциплину, а противоречие «Вашингтонскому консенсусу» — оригинальной триаде стабильности — ведёт к оттоку иностранного капитала и обвалу курса. Перед Россией сегодня такой проблемы не стоит. Фактически бюджетное правило было приостановлено в текущем году, но поэтапное возвращение к нему предполагается уже начиная со следующего, 2023-го года.
2. Монетарное финансирование.
У государства есть три источника финансирования расходов. Первый — очевидный — налоги. Ежегодно в пользу консолидированного бюджета собирается около 50 триллионов рублей, в том числе порядка 5 триллионов подоходного налога.
Второй метод финансирования государственного дефицита — выпуск государственных облигаций на сумму дефицита. Преимущества этого метода в том, что, занимая у частного сектора, государство предоставляет сберегательные инструменты физическим и юридическим лицам. Сбережения на счетах могут испариться в случае банкротства банка; сбережения в ОФЗ пропадут лишь в случае намеренного дефолта государства. Оборот государственного долга повышает доверие к банковской системе и стимулирует инвестиции. С этой точки зрения «низким госдолгом» не стоит хвастаться — это лишь означает, что в стране нет устоявшегося ликвидного рынка безрисковых инструментов.
1. Отказ от Бюджетного правила.
Как даёт понять современная денежная теория, государству не нужно собирать налоги, чтобы тратить деньги на нужды общества. Траты и налогообложение — два независимых процесса. Законодательная привязка государственных расходов к ежегодным доходам схожа с решением играть в теннис, завязав правую руку за спиной: правило произвольно и противоречит заявленной цели.
В условиях незадействованности реальных ресурсов (или, проще говоря, безработицы и простоя предприятий) государство может наращивать расходы без значительных инфляционных рисков. Бюджетные дефициты создадут финансовые ресурсы (облигации и наличность), которые мобилизуют реальные ресурсы и позволят экономике приблизиться к полной занятости.
Бедной стране с открытым счётом капитала бывает тяжело поддерживать бюджетные дефициты: западные инвесторы предпочитают бюджетную дисциплину, а противоречие «Вашингтонскому консенсусу» — оригинальной триаде стабильности — ведёт к оттоку иностранного капитала и обвалу курса. Перед Россией сегодня такой проблемы не стоит. Фактически бюджетное правило было приостановлено в текущем году, но поэтапное возвращение к нему предполагается уже начиная со следующего, 2023-го года.
2. Монетарное финансирование.
У государства есть три источника финансирования расходов. Первый — очевидный — налоги. Ежегодно в пользу консолидированного бюджета собирается около 50 триллионов рублей, в том числе порядка 5 триллионов подоходного налога.
Второй метод финансирования государственного дефицита — выпуск государственных облигаций на сумму дефицита. Преимущества этого метода в том, что, занимая у частного сектора, государство предоставляет сберегательные инструменты физическим и юридическим лицам. Сбережения на счетах могут испариться в случае банкротства банка; сбережения в ОФЗ пропадут лишь в случае намеренного дефолта государства. Оборот государственного долга повышает доверие к банковской системе и стимулирует инвестиции. С этой точки зрения «низким госдолгом» не стоит хвастаться — это лишь означает, что в стране нет устоявшегося ликвидного рынка безрисковых инструментов.
Сегодня застрахованы банковские вклады в пределах 1.4 миллионов рублей.
Вашингтонский консенсус — условное название для набора неолиберальных экономических требований, необходимых для получения помощи со стороны МВФ и Всемирного Банка, начиная с 1980-х.
Сказанное не относится ко внешнему долгу — долгу, номинированному в иностранной валюте. Внешний государственный долг представляет опасность для государственных финансов и является препятствием для экономического развития. Низкий внешний долг действительно является преимуществом России: отчасти стоит поблагодарить сырьевую валютную выручку, отчасти — отсутствие колониального прошлого.
В современных экономиках государственные облигации могут использоваться и используются для расширения денежной массы, так как банки используют приобретённые ОФЗ в сделках обратного выкупа.
Третий метод финансирования называется монетарным финансированием или монетизацией госдолга. В народе его называют «печатаньем денег». Как и в предыдущем методе, государство берёт в долг, но не у частного сектора, а напрямую у Центрального Банка. Центральный Банк создаёт деньги на счетах Правительства.
С точки зрения инфляционного давления, эти три метода не отличаются друг от друга: мы убеждены, что важна общая величина расходов, а не то, как они финансировались (хотя традиционная экономическая теория, предполагающая полный контроль государства над предложением денег, считает наоборот). Государство может потратить миллиарды рублей на алюминий и собрать миллиарды рублей в таможенных пошлинах на текстиль — это не остановит рост цен, а только расширит его. Финансируя дефициты выпуском облигаций, государство предоставляет вкладчикам ценную бумагу, которая может быть использована как залог для создания бόльшего количества денег, что в свою очередь спровоцирует инфляцию. Монетарное финансирование с точки зрения макроэкономического эффекта ничем не отличается от финансирования из «заработанных» государством
доходов.
Легализация монетарного финансирования позволит облегчить налоговое бремя экономики и отвяжет расходы на выплату процентов по государственному долгу от конъюнктуры банковского сектора. Заметим, что обеспечение расходов за счёт условной продажи ЦБ замороженных средств ФНБ по существу также являются монетарным финансированием, но с промежуточным этапом.
3. Наращивание государственных расходов.
Перестав искусственно себя ограничивать, Россия сможет проводить суверенную экономическую политику, направленную на повышение благосостояния населения.
В прошедшие годы Россия традиционно недоиспользовала возможности фискальной политики. За последние двадцать лет финансовые вливания государства практически в любой сфере могли бы улучшить жизнь населения и ускорить рост экономики. Сегодня мы сталкиваемся с глобальными, долгосрочными и жёсткими ограничениями на стороне предложения во многих отраслях. Современная денежная теория не может здесь помочь — это кризис реальных ресурсов.
Однако последовав принципам «жёсткой экономии» и урезав
расходы, мы обострим социальное напряжение, обанкротим множество предприятий и массово сократим спрос. Это станет вторым, внутренним ударом по производственному потенциалу отечественных компаний, который значительно уменьшит темпы как текущего, так и потенциально возможного роста. Текущие планы Правительства предполагают заморозку номинальных расходов федерального бюджета на уровне 2022-го года в течение последующих трёх лет.
Бюджетная поддержка в первую очередь должна быть направлена на наименее обеспеченных граждан. Поддержка совокупного спроса через социальные выплаты может привести к краткосрочной инфляции на фоне объективных производственных ограничений, однако со временем сильный внутренний рынок поможет местным производителям расширить производство потребительских товаров.
Необходима госпрограмма создания недорогого социального жилья. Доступное жильё поддержит конкуренцию на рынке недвижимости и создаст рычаги для воздействия потребителей на застройщиков. Масштабные инвестиции в строительство создадут рабочие места и поддержат импортозамещение в лёгкой промышленности за счёт повышения спроса на российские строительные материалы. Предоставление жилья также станет дополнительным инструментом управления рабочей силой на рынке труда.
Социальные пособия по безработице должны обеспечивать достойное существование. Большая часть населения России не способна длительное время пребывать в состоянии поиска вакансий из-за отсутствия сбережений и низких пособий, которые обрекают людей на маргинализацию в случае потери работы. Это предотвращает конкуренцию среди работодателей и вынуждает работников принимать низкие зарплаты и вредные условия труда. Реформа в этой части необходима и неразрывно связана с расширением пособий.
4. Реформа рынка труда.
Необходима ликвидация большой премиальной части в фактической зарплате. Премии позволяют предприятиям сокращать издержки вслед за колебаниями конъюнктуры рынка через изменение вознаграждений. Система должна стать прозрачной и не зависеть от произвола начальства, но в таком случае рыночные условия станут сильнее отражаться на занятости. Поэтому работники должны иметь достаточные сбережения и/или доступ к адекватным мерам господдержки, чтобы увольнения и смена работы не создавали риски маргинализации.
Возможности профсоюзов должны быть расширены и укреплены. Трудовые конфликты должны решаться на правовой основе на уровне предприятия, в том числе с помощью забастовок и других форм протеста работников. Сильный независимый труд — залог здоровой конкуренции на рынках и лучший способ подорвать патерналистские отношения на предприятиях.
Право на труд должно быть закреплено в Конституции. Программа гарантированных общественных работ на муниципальном уровне должна приобрести постоянный институциональный статус и поддерживать временные рабочие места в сферах городского благоустройства, капитального ремонта и экологических проектов по единой ставке заработной платы. Рабочие места должны быть предоставлены каждому, кто хочет и может работать: таким образом, государство станет работодателем последней инстанции. В отличие от простого расширения государственной занятости, программа не несёт серьёзных коррупционных рисков: по определению, достойные рабочие места будут доступны каждому.
Гарантированные рабочие места зададут пол для зарплат и социальной поддержки в частном секторе и повысят конкуренцию на рынках труда. Правительство сможет эффективно управлять уровнем зарплат, добиваться соблюдения трудовых прав со стороны частных компаний и избегать снижения работоспособности населения из-за длительной приостановки трудовой деятельности (это в том числе поможет сохранять предложение качественной рабочей силы для частного сектора в периоды экономического подъёма). Кроме того, формирование трудовых резервов различного уровня квалификации поможет и при реализации программ, связанных с вынужденным импортозамещением и преодолением социальных последствий СВО.
5. Импортозамещение.
Бюджетные расходы должны сфокусироваться на технологическом перевооружении предприятий. Основные проблемы возникают в тех направлениях, где оборудование изготавливается для узкоспециализированного, проектного применения. Детали для подобных товаров трудно поддаются импортозамещению, поэтому предприятия по возможности должны быть временно переведены на аналоги российского производства, если таковые существуют. Такие изменения приведут к снижению продуктивности, но позволят выиграть время для переоценки возможностей импортозамещения.
Необходима стратификация по категориям важности. Возможности внутреннего проектирования и изготовления технических изделий не безграничны. Имеющиеся производственные мощности достаточно обширны, но недостаточны с учётом масштабов вынужденной трансформации. Мы должны стремиться к локализации всех стадий технологического цикла хотя бы в ключевых отраслях, включая гражданское авиастроение, нефтегазовую отрасль и химическую промышленность там, где это возможно.
В краткосрочном периоде полезно будет воспользоваться возможностями китайской и индийской производственной базы. Россия частично продолжит полагаться на технологическую поддержку дружественных стран. При замещении импорта особенно критична высокая степень персональной ответственности государственных служащих, также внедрение механизмов общественного контроля.
Нашей долгосрочной целью должна стать не военная, а технологическая мобилизация, неравная традиционному импортозамещению. Эффективная работа в этом направлении позволит предприятиям взаимодействовать с новыми рынками технологий, обмениваться знаниями и привлекать иностранный капитал. Самоочевидна необходимость массовых вложений в науку и образование. Поддержка науки в России, к сожалению, часто будет эквивалентна поддержке наименее обеспеченных граждан.
Ограниченная валютная выручка должна тратиться на товары, которые невозможно воспроизводить внутри страны. У государства нет финансовых ограничений в расходах в рублях, но есть вполне реальные ограничения в иностранной валюте. Ради этих целей разумен запрет на импорт товаров роскоши и прочей малоприоритетной продукции.
6. Инициативное бюджетирование.
Разрушение системы социальной защиты в Российской Федерации способствовало развитию ряда низовых гражданских инициатив. Многие цели государственной политики — помощь пожилым людям, больным детям, благоустройство территорий и многое другое — уже в той или иной мере реализуются на ресурсы самих граждан. Такие организации представляют интересы самих жителей и часто уже обнаружили оптимальные цепи поставок и методы поддержки. Государственное вмешательство было бы неэффективно.
Часть государственных финансовых ресурсов должна быть переведена в муниципальный бюджет на инициативное бюджетирование. Жители территории могут принимать непосредственное участие в распределении средств с помощью инструментов прямой соучаствующей демократии. Категории рабочих мест, создаваемых в рамках программ гарантированной занятости, также могут дополняться и корректироваться в ходе общественных обсуждений.
7. Новые методы борьбы с инфляцией.
Основные инфляционные риски в ближайшие 5 лет будут на стороне предложения. Манипуляция ставкой в таких условиях не является эффективным методом контроля инфляции, а её частые изменения лишь увеличивают неопределённость. Высокая ключевая ставка усложняет доступ к кредиту для бизнеса провоцирует сокращение выпуска. Способствуя сокращению предложения, высокие ставки в сегодняшней среде имеют скорее проинфляционный эффект.
При этом снижение ставки не имеет решающего влияния на темпы инфляции, что особенно справедливо в условиях закрытого счёта капитала. В России ключевая ставка оказывает относительно слабый эффект на объём неипотечного потребительского кредитования и не провоцирует всплесков избыточного спроса.
Первым инструментом борьбы с инфляцией должно стать снижение логистических издержек. Необходимы инвестиции в инфраструктуру и цепочки поставок, соединяющие внутренние рынки, а также государственные распределительные центры.
Вторым фактором инфляционного давления останется курс рубля. Изменения валютного курса почти полностью переносятся в цены. Сегодня валютный курс де-факто оказался под контролем государства через крупнейшие экспортные компании. Сокращение присутствия нерезидентов на российском финансовом рынке избавит экономику от резких переливов капитала, которые всегда угрожали девальвацией и, как следствие, инфляцией. По мере открытия движения капитала задачу валютной стабильности необходимо возложить на Центральный Банк. В случае бегства капитала в доллар и другие валюты, Центральный Банк должен использовать международные резервы для нейтрализации инфляционного давления на рубль.
В отдельных отраслях контроль инфляции потребует ограничения потребительского спроса. Посткейнсианцы предпочитают предотвращать избыточный спрос, а не снижать его ex post за счёт повышения налогов или ключевой ставки. Предотвращение инфляции требует анализа отраслевого спроса на этапе планирования государственных расходов и координации ресурсов на основе фактических данных. Как хороший стоматолог, экономическая политика должна адресовать проблемы до того, как они потребуют кризисного вмешательства.
8. Центральный институт развития.
Отказавшись от активной денежно-кредитной политики как своей основной задачи, Центральный Банк должен принять роль института развития. Отбросив завесу независимости, Банк может стать союзником и советником экономического развития. Организация способна использовать свою экспертизу и экономические инструменты для создания всеохватного экономического роста.
Кроме облигаций Правительства — ранее упомянутого монетарного финансирования — Центральный Банк может использовать свой бухгалтерский баланс для выкупа облигаций разнообразных внебюджетных организаций, включая региональные институты развития. Экологические и культурные организации могут выпускать облигации для реализации долгосрочных капиталозатратных проектов. Эти облигации будут выкуплены как напрямую Центральным Банком, так и гражданами. Внесение подобных облигаций в ломбардный список Банка России создаст устойчивый и ликвидный рынок для инструментов финансирования отраслевого развития.
Центральный Банк может поддерживать население, создав ликвидный и устойчивый рынок финансовых инструментов. Физические лица смогут сберегать в государственных облигациях и инструментах, числящихся в ломбардном списке. Формируя ломбардный список, Центральный Банк гарантирует ликвидность сбережений для населения.
Для сжатия совокупного спроса в периоды перегрева экономики уместно сокращение объёма кредитования; однако это должно происходить не ценовыми инструментами. Уместно внедрение портфельных пределов по отраслям для ограничения инфляции и социально вредного производства. Приоритетные проекты, напротив, должны требовать меньшего резервирования от банков.
9. Контроль капитала.
Масштабные меры по ограничению потоков капитала, в том числе элементы валютного контроля, зачастую рассматривается как вынужденная, временная мера. Но есть все основания полагать, что меры контроля капитала, введённые российскими властями в ответ на мировые санкции, могут и должны стать постоянной составляющей новой экономической политики.
Спекулятивные движения капитала нередко носят проциклический характер и усугубляют волатильность на рынках. При этом перетоки капитала могут быть связаны с макроэкономической политикой США и других стран, а не с долгосрочным потенциалом роста нашей собственной экономики.
После долгого периода забвения политика контроля капитала получает сегодня второе дыхание. Даже консервативные институты вроде Международного Валютного Фонда начинают признавать эффективность подобных ограничений, указывая на опыт развивающихся стран в кризис 2008 года.
Меры контроля движения капитала расширят пространство для экономической политики. Они создадут существенные препятствия для керри-трейда, что снизит потребность в золотовалютных резервах и активной денежно-кредитной политике. Ограничения на прямые инвестиции защитят зарождающиеся индустрии и предотвратят повторение опыта 1990-х годов, когда иностранные инвесторы имели возможность скупки российских предприятий с краткосрочными целями сокращения нежелательной конкуренции на мировом рынке.
С точки зрения инфляционного давления, эти три метода не отличаются друг от друга: мы убеждены, что важна общая величина расходов, а не то, как они финансировались (хотя традиционная экономическая теория, предполагающая полный контроль государства над предложением денег, считает наоборот). Государство может потратить миллиарды рублей на алюминий и собрать миллиарды рублей в таможенных пошлинах на текстиль — это не остановит рост цен, а только расширит его. Финансируя дефициты выпуском облигаций, государство предоставляет вкладчикам ценную бумагу, которая может быть использована как залог для создания бόльшего количества денег, что в свою очередь спровоцирует инфляцию. Монетарное финансирование с точки зрения макроэкономического эффекта ничем не отличается от финансирования из «заработанных» государством
доходов.
Легализация монетарного финансирования позволит облегчить налоговое бремя экономики и отвяжет расходы на выплату процентов по государственному долгу от конъюнктуры банковского сектора. Заметим, что обеспечение расходов за счёт условной продажи ЦБ замороженных средств ФНБ по существу также являются монетарным финансированием, но с промежуточным этапом.
3. Наращивание государственных расходов.
Перестав искусственно себя ограничивать, Россия сможет проводить суверенную экономическую политику, направленную на повышение благосостояния населения.
В прошедшие годы Россия традиционно недоиспользовала возможности фискальной политики. За последние двадцать лет финансовые вливания государства практически в любой сфере могли бы улучшить жизнь населения и ускорить рост экономики. Сегодня мы сталкиваемся с глобальными, долгосрочными и жёсткими ограничениями на стороне предложения во многих отраслях. Современная денежная теория не может здесь помочь — это кризис реальных ресурсов.
Однако последовав принципам «жёсткой экономии» и урезав
расходы, мы обострим социальное напряжение, обанкротим множество предприятий и массово сократим спрос. Это станет вторым, внутренним ударом по производственному потенциалу отечественных компаний, который значительно уменьшит темпы как текущего, так и потенциально возможного роста. Текущие планы Правительства предполагают заморозку номинальных расходов федерального бюджета на уровне 2022-го года в течение последующих трёх лет.
Бюджетная поддержка в первую очередь должна быть направлена на наименее обеспеченных граждан. Поддержка совокупного спроса через социальные выплаты может привести к краткосрочной инфляции на фоне объективных производственных ограничений, однако со временем сильный внутренний рынок поможет местным производителям расширить производство потребительских товаров.
Необходима госпрограмма создания недорогого социального жилья. Доступное жильё поддержит конкуренцию на рынке недвижимости и создаст рычаги для воздействия потребителей на застройщиков. Масштабные инвестиции в строительство создадут рабочие места и поддержат импортозамещение в лёгкой промышленности за счёт повышения спроса на российские строительные материалы. Предоставление жилья также станет дополнительным инструментом управления рабочей силой на рынке труда.
Социальные пособия по безработице должны обеспечивать достойное существование. Большая часть населения России не способна длительное время пребывать в состоянии поиска вакансий из-за отсутствия сбережений и низких пособий, которые обрекают людей на маргинализацию в случае потери работы. Это предотвращает конкуренцию среди работодателей и вынуждает работников принимать низкие зарплаты и вредные условия труда. Реформа в этой части необходима и неразрывно связана с расширением пособий.
4. Реформа рынка труда.
Необходима ликвидация большой премиальной части в фактической зарплате. Премии позволяют предприятиям сокращать издержки вслед за колебаниями конъюнктуры рынка через изменение вознаграждений. Система должна стать прозрачной и не зависеть от произвола начальства, но в таком случае рыночные условия станут сильнее отражаться на занятости. Поэтому работники должны иметь достаточные сбережения и/или доступ к адекватным мерам господдержки, чтобы увольнения и смена работы не создавали риски маргинализации.
Возможности профсоюзов должны быть расширены и укреплены. Трудовые конфликты должны решаться на правовой основе на уровне предприятия, в том числе с помощью забастовок и других форм протеста работников. Сильный независимый труд — залог здоровой конкуренции на рынках и лучший способ подорвать патерналистские отношения на предприятиях.
Право на труд должно быть закреплено в Конституции. Программа гарантированных общественных работ на муниципальном уровне должна приобрести постоянный институциональный статус и поддерживать временные рабочие места в сферах городского благоустройства, капитального ремонта и экологических проектов по единой ставке заработной платы. Рабочие места должны быть предоставлены каждому, кто хочет и может работать: таким образом, государство станет работодателем последней инстанции. В отличие от простого расширения государственной занятости, программа не несёт серьёзных коррупционных рисков: по определению, достойные рабочие места будут доступны каждому.
Гарантированные рабочие места зададут пол для зарплат и социальной поддержки в частном секторе и повысят конкуренцию на рынках труда. Правительство сможет эффективно управлять уровнем зарплат, добиваться соблюдения трудовых прав со стороны частных компаний и избегать снижения работоспособности населения из-за длительной приостановки трудовой деятельности (это в том числе поможет сохранять предложение качественной рабочей силы для частного сектора в периоды экономического подъёма). Кроме того, формирование трудовых резервов различного уровня квалификации поможет и при реализации программ, связанных с вынужденным импортозамещением и преодолением социальных последствий СВО.
5. Импортозамещение.
Бюджетные расходы должны сфокусироваться на технологическом перевооружении предприятий. Основные проблемы возникают в тех направлениях, где оборудование изготавливается для узкоспециализированного, проектного применения. Детали для подобных товаров трудно поддаются импортозамещению, поэтому предприятия по возможности должны быть временно переведены на аналоги российского производства, если таковые существуют. Такие изменения приведут к снижению продуктивности, но позволят выиграть время для переоценки возможностей импортозамещения.
Необходима стратификация по категориям важности. Возможности внутреннего проектирования и изготовления технических изделий не безграничны. Имеющиеся производственные мощности достаточно обширны, но недостаточны с учётом масштабов вынужденной трансформации. Мы должны стремиться к локализации всех стадий технологического цикла хотя бы в ключевых отраслях, включая гражданское авиастроение, нефтегазовую отрасль и химическую промышленность там, где это возможно.
В краткосрочном периоде полезно будет воспользоваться возможностями китайской и индийской производственной базы. Россия частично продолжит полагаться на технологическую поддержку дружественных стран. При замещении импорта особенно критична высокая степень персональной ответственности государственных служащих, также внедрение механизмов общественного контроля.
Нашей долгосрочной целью должна стать не военная, а технологическая мобилизация, неравная традиционному импортозамещению. Эффективная работа в этом направлении позволит предприятиям взаимодействовать с новыми рынками технологий, обмениваться знаниями и привлекать иностранный капитал. Самоочевидна необходимость массовых вложений в науку и образование. Поддержка науки в России, к сожалению, часто будет эквивалентна поддержке наименее обеспеченных граждан.
Ограниченная валютная выручка должна тратиться на товары, которые невозможно воспроизводить внутри страны. У государства нет финансовых ограничений в расходах в рублях, но есть вполне реальные ограничения в иностранной валюте. Ради этих целей разумен запрет на импорт товаров роскоши и прочей малоприоритетной продукции.
6. Инициативное бюджетирование.
Разрушение системы социальной защиты в Российской Федерации способствовало развитию ряда низовых гражданских инициатив. Многие цели государственной политики — помощь пожилым людям, больным детям, благоустройство территорий и многое другое — уже в той или иной мере реализуются на ресурсы самих граждан. Такие организации представляют интересы самих жителей и часто уже обнаружили оптимальные цепи поставок и методы поддержки. Государственное вмешательство было бы неэффективно.
Часть государственных финансовых ресурсов должна быть переведена в муниципальный бюджет на инициативное бюджетирование. Жители территории могут принимать непосредственное участие в распределении средств с помощью инструментов прямой соучаствующей демократии. Категории рабочих мест, создаваемых в рамках программ гарантированной занятости, также могут дополняться и корректироваться в ходе общественных обсуждений.
7. Новые методы борьбы с инфляцией.
Основные инфляционные риски в ближайшие 5 лет будут на стороне предложения. Манипуляция ставкой в таких условиях не является эффективным методом контроля инфляции, а её частые изменения лишь увеличивают неопределённость. Высокая ключевая ставка усложняет доступ к кредиту для бизнеса провоцирует сокращение выпуска. Способствуя сокращению предложения, высокие ставки в сегодняшней среде имеют скорее проинфляционный эффект.
При этом снижение ставки не имеет решающего влияния на темпы инфляции, что особенно справедливо в условиях закрытого счёта капитала. В России ключевая ставка оказывает относительно слабый эффект на объём неипотечного потребительского кредитования и не провоцирует всплесков избыточного спроса.
Первым инструментом борьбы с инфляцией должно стать снижение логистических издержек. Необходимы инвестиции в инфраструктуру и цепочки поставок, соединяющие внутренние рынки, а также государственные распределительные центры.
Вторым фактором инфляционного давления останется курс рубля. Изменения валютного курса почти полностью переносятся в цены. Сегодня валютный курс де-факто оказался под контролем государства через крупнейшие экспортные компании. Сокращение присутствия нерезидентов на российском финансовом рынке избавит экономику от резких переливов капитала, которые всегда угрожали девальвацией и, как следствие, инфляцией. По мере открытия движения капитала задачу валютной стабильности необходимо возложить на Центральный Банк. В случае бегства капитала в доллар и другие валюты, Центральный Банк должен использовать международные резервы для нейтрализации инфляционного давления на рубль.
В отдельных отраслях контроль инфляции потребует ограничения потребительского спроса. Посткейнсианцы предпочитают предотвращать избыточный спрос, а не снижать его ex post за счёт повышения налогов или ключевой ставки. Предотвращение инфляции требует анализа отраслевого спроса на этапе планирования государственных расходов и координации ресурсов на основе фактических данных. Как хороший стоматолог, экономическая политика должна адресовать проблемы до того, как они потребуют кризисного вмешательства.
8. Центральный институт развития.
Отказавшись от активной денежно-кредитной политики как своей основной задачи, Центральный Банк должен принять роль института развития. Отбросив завесу независимости, Банк может стать союзником и советником экономического развития. Организация способна использовать свою экспертизу и экономические инструменты для создания всеохватного экономического роста.
Кроме облигаций Правительства — ранее упомянутого монетарного финансирования — Центральный Банк может использовать свой бухгалтерский баланс для выкупа облигаций разнообразных внебюджетных организаций, включая региональные институты развития. Экологические и культурные организации могут выпускать облигации для реализации долгосрочных капиталозатратных проектов. Эти облигации будут выкуплены как напрямую Центральным Банком, так и гражданами. Внесение подобных облигаций в ломбардный список Банка России создаст устойчивый и ликвидный рынок для инструментов финансирования отраслевого развития.
Центральный Банк может поддерживать население, создав ликвидный и устойчивый рынок финансовых инструментов. Физические лица смогут сберегать в государственных облигациях и инструментах, числящихся в ломбардном списке. Формируя ломбардный список, Центральный Банк гарантирует ликвидность сбережений для населения.
Для сжатия совокупного спроса в периоды перегрева экономики уместно сокращение объёма кредитования; однако это должно происходить не ценовыми инструментами. Уместно внедрение портфельных пределов по отраслям для ограничения инфляции и социально вредного производства. Приоритетные проекты, напротив, должны требовать меньшего резервирования от банков.
9. Контроль капитала.
Масштабные меры по ограничению потоков капитала, в том числе элементы валютного контроля, зачастую рассматривается как вынужденная, временная мера. Но есть все основания полагать, что меры контроля капитала, введённые российскими властями в ответ на мировые санкции, могут и должны стать постоянной составляющей новой экономической политики.
Спекулятивные движения капитала нередко носят проциклический характер и усугубляют волатильность на рынках. При этом перетоки капитала могут быть связаны с макроэкономической политикой США и других стран, а не с долгосрочным потенциалом роста нашей собственной экономики.
После долгого периода забвения политика контроля капитала получает сегодня второе дыхание. Даже консервативные институты вроде Международного Валютного Фонда начинают признавать эффективность подобных ограничений, указывая на опыт развивающихся стран в кризис 2008 года.
Меры контроля движения капитала расширят пространство для экономической политики. Они создадут существенные препятствия для керри-трейда, что снизит потребность в золотовалютных резервах и активной денежно-кредитной политике. Ограничения на прямые инвестиции защитят зарождающиеся индустрии и предотвратят повторение опыта 1990-х годов, когда иностранные инвесторы имели возможность скупки российских предприятий с краткосрочными целями сокращения нежелательной конкуренции на мировом рынке.
Политика жёсткой экономии (англ. «austerity») — подход, согласно которому экономические трудности, в частности, связанные с внешним долгом, можно решить путём сокращения государственных расходов. Подобные идеи во многом усугубили кризис Еврозоны в начале 2010-х.
Также это повысит мобильность труда, что увеличит конкуренцию за сотрудников и выступит дополнительным стимулом повышения эффективности используемых технологий производства.
Несмотря на формальную независимость, ЦБ и Правительство крайне зависят от решений друг друга и в итоге вынуждены проводить скоординированную политику с едиными целями.
Схожие программы, связанные преимущественно с локализацией производства микроэлектроники, а также "расшивкой" узких мест логистики, в последние годы были запущены в США администрацией Байдена.
Список активов, которые ЦБ принимает на свой баланс в качестве залога при кредитовании коммерческих банков.
Под ценовыми инструментами в данном случае подразумевается управление процентными ставками. Изменение ключевой ставки влияет на всю кривую доходности в экономике, в то время как инфляция часто связана с «узкими местами» в отдельных отраслях или импортных позициях. Именно в этом смысле необходимы целевые меры по «расшивке» подобных проблем вместо «ковровых бомбардировок» в виде манипуляций ставкой.
Такая программа будет предоставлять гарантированные, но не принудительные рабочие места: доступ к пособиям по безработице останется свободным для всех граждан, вне зависимости от участия в программе гарантированной занятости.
Другие ключевые отрасли включают в себя радиоэлектронику, определённый набор вычислительных машин и их комплектующих, изготовление средств производства и фармакологию.
Соучаствующая демократия (англ. participatory democracy) — форма демократии, которая даёт гражданам право на участие не только в референдумах и выборе представителей, а в каждой стадии политического процессе: подготовке, принятии и осуществлении решений, а также контроле за их выполнением. Механизмы соучаствующей демократии включают в себя публичные консультации, сессии соучаствующего планирования и децентрализацию политических процессов.
Стратегия получения прибыли на валютном рынке за счёт разной величины процентных ставок.
Следует покончить с практикой избыточного накопления резервов. Достаточно ограничиться величиной, необходимой для покрытия 6-месячной потребности в импорте и платежей по внешнему долгу.
Раздел в разработке.
